Праздники и будни скопинских крестьян

(вторая половина 19 -го – начало 20 века)

В.А.Коростелев

«Ещё только первые лучи метнулись по городу (Скопину), а уж город жил. Мимо … окон громыхали повозки и шли группами крестьянки..., вспомнив, что сегодня воскресенье, поняли, что они направляются на базар. Идут крестьянки. Ноша – мешочки или платочки с яйцами, бидон с молоком. У одних фартуки – синие с белой полосой внизу, у других с красной ; у третьих – черные с белой или красной полосой внизу и рюшкой вверху.

Вот крестьянка в пунцовом платке, черном платье в клетку со вставками полос шотландки цвета бордо; желтая кофта, красный фартук, расшитый внизу пёстрой тесьмой (1 рубль метр).

Домотканая материя продается крестьянками с рук: 4 куска юбочной материи для пошивки одной юбки – 40 руб.; 1 аршин полотна – 5 рублей; узкая шерстяная ленточка – 1 рубль аршин. Бисерное украшение из двух поясков, художественно разделанных с прикрепленным к ним ленточным украшением снизу и сверху – 35 рублей. Чулки шерстяные (белые) – 20 рублей. Кружева для занавесок метр примерно 3 – 4 рубля.

Город испытывал необычное оживление. У магазинов, у хлебных лотков – всюду сновали группы людей. Большинство женщины. Молодые и старые. Необычайная пестрота и красочность нарядов. … Мы быстро встаем и отправляемся на базар. Тут уже кипит жизнь. Ничего похожего на обычные дни и на то, что …здесь наблюдали в прежнюю пятницу. Длинные вереницы повозок выстроились в разных направлениях. Их здесь три и может быть четыре сотни. На возах продается картофель, привезли много рассады, много лука ,… привезли целые возы муки, мяса … У церкви расположилась толпа торгующих с рук крестьянок … Шум, говор … Почти все одеты в домотканые костюмы, чёрные с коричневой клеткой панёвы, яркие, большей частью красные фартуки, украшенные цветными вышивками, лентами; у многих на шее позументы из бисера … Смотришь и не веришь глазам: точно ли это 1939 год и только ли отделяет нас от Москвы какие нибудь 3 сотни километров! Так всё ново и необычно! Когда смотришь на церковь и эту шумную, разряженную толпу, невольно переносишься во времена древней Руси … В этой картине чувствуется что–то свое, национальное, русское …».[1]

Таким предстал скопинский базар в предвоенные годы. Исследователь был поражен патриархальностью быта крестьян и тому как медленно новое входило в их жизнь.

«Слушай, отче! Расскажи мне нежно,
Как живет здесь мудрый наш мужик?»
С.Есенин

Каким хозяйством располагал крестьянин Скопинского уезда?«Три лошади ( из них одна стригун), пятнадцать овец , одна корова и одна телка. Свинья. Изба деревянная в три окна, сенца, двор, амбарчик, рига. Две телеги, две сохи, одна борона, две дуги, две сбруи, две косы, два веретья, сани, топор, две лопаты, два цепа, сечка для капусты, четыре чугуна, семь кадушек, два ведра, корец, дойник, шесть глиняных горшков, четыре блюда, корыто, лампа, одна четвертная бутыль, мялка, две самопрялки, два гребня с донцами, два стана, один стол, две лавки, копник, задник, (всего 4 лавки), лохань, ухват (рогач), валек, три сковороды, двое граблей, сито, два решета. Было убрано ржи 18 копен с 2 ? дес. земли, - что равняется 9 четвертям, проса 2 четверти, картошки 12 четвертей, овса 8 копен» - все это составляло хозяйство среднего по достатку скопинского крестьянина в конце 19-го начале 20 века.

У зажиточных крестьян могло быть до пяти лошадей , три коровы , своя мельница, торговые лавки или трактир и надел 6-8 десятин земли.
Изба и другие строения выстраивались в соответствии с достатком, их средняя стоимость в конце 19 века составляла:
« Изба каменная от 100р. до 200р.
Изба деревянная от 50р. до 120р.
Мазанка от 20р. до 30р.
Амбарчик («хатка») 15 до 30р.
Сенцы рубленые от 10р. до 20р.
Рига от 30р. до 50р.»[2].
Например, по обязательному и добровольному страхованию крестьянского имущества строения в различных волостях Скопинского уезда были оценены следующим образом :

В селе Маклаково – крестьянина « Павла Евдокимова изба с двором и рига приняты в 20р…»;

«…дом с двором купчихи Поповой оценен в 600 руб., а принят в 400 руб., соразмерно с действительной стоимостью…»;

В деревне Казаковой – крестьянина « Сергея Васильева новая изба с двором и рига, которые можно принять не ниже 75 р. …»;

Деревне Чижовой – изба «Старосты Филиппа Иванова; общая оценка 150 р., принято100р.»;

« Кондрата Филиппова избушка оценена в 60 р. , принято 40 р…»;

В селе Кумино – « Дом священника…состоящего из дома, избы с рубленными сенями, риги и амбара; все это расценено на сумму в 375 р., а принято в 250…»;

« строение крестьянина Зайцева , состоящее из нового флигеля с кухней, оценено в 450 р. , принято в 300р; те и другие крыши соломенные»;

В деревне Наземной – «Солдата Михаила Иванова питейный дом оценен в 90 р. принят в 60р., рига оценена и принята в 10р. Строение ветхое»;

В селе Павелец – «Никифора Васильева Кормилицина деревянная 5-ти стенная изба с плетневым двором и каменной кладовой оценены в 165 р. , принят в 110 р. по 2 разряду, т.к. тут помещено трактирное заведение…»;

« …Егора Сергеева деревянная изба с сенями, горница, двор плетневый и рига все оценено в 105 р., принято 70 р., по случаю близости питейного заведения премия возвышена на ? %»;

«.. .Ульяны Ивановой деревянный дом и каменная лавка под одной железной крышей, в первом помещается питейный дом; дом оценен в 300 р….лавка оценена в 300 р.»;

В деревне Казначеево «скопинского купца Артема Федорова связь с двором, изба, в которой помещается кабак…, затем ледник, рига, половень, каменный амбар, мазанный сарай и 2 деревянных амбара, все оценено в 1945 руб., принято 1200руб»;

В селе Сергиевском «солдата Петра Андреева , одна изба оценена и принята в 10 руб»;

В селе Займище « крестьянина Михаила Васильева изба, сени и горница с питейным заведением и при них плетневый двор оценен в 600 руб., принят в 400 руб;

В селе Черные Курганы «мещанина Александра Васильева Климова изба, горница с питейным заведением оценены в 300 руб. приняты в 200 руб.».[3]

Что представляла собой изба: «От 6 до 9-ти аршин в квадрате. Окна два. Сенца обыкновенно рубятся из деревьев потоньше и похуже. …при входе в избу налево от двери – лавка называемая конник. Лавка под окнами (самая длинная из всех лавок в избе) называется передняя лавка. В углу, образуемом передней лавкой и конником (над лавками) помещаются на полке иконы. Лавка, находящаяся у стены противоположной той, к которой прислонен конник, называется судником. В правом дальнем углу избы – находится печь, либо «белая» ( с трубой), либо «черная» (без трубы). Печь сложена из кирпича и снаружи выбелена. Наверху печи (примыкает к палатям ) место, где можно лежать ( лежанка). Лавка идущая от печки к стене , где находится дверь в избу – называется задником. Лавка , образующая с ней угол – называется пределок. У угла печки вбит в землю столб ( вышиною в дверь), столб этот поддерживает бруc, который другим своим концом лежит на бревне избы над самой дверью. Между брусом и стеною намощены доски – это полати. На печке обыкновенно спят старики или маленькие дети. Остальные члены семьи размещаются на полатях и лавках. В углу стоит стол. В избе бывает еще обыкновенно переносная лавка ( или две), которая приставляется к столу во время обеда и ужина. Пол бывает земляной или досчатый (черный и белый). Под полом бывает обыкновенно вырыта яма ( на подобие погреба)…и туда ссыпается картошка. К стене избы над cудником прибиты полки, на которых стоит посуда (горшки). Потолок из досок… сверху ( на чердаке) замазывается глиной , затем насыпается сухой лист, а затем земля .Крышу поддерживают стропила и угольники. На них ( поперек) укрепляется «складник». На него накладывается хворост ( решетник), а затем уже солома. Высота двери – это рост среднего или небольшого человека. Гораздо чаще небольшого, так что приходится нагибаться, входя в избу ( вся вышина избы 2,5 аршина).

Топят … соломой. Самая лучшая солома для топки – это ржаная, а овсяная и просовая – гораздо хуже. Крестьяне с вечера подстилают себе солому, чтобы спать на ней. Утром солому сжигают в печи, а к вечеру подстилают свежую. Таким образом у крестьян получается очень гигиеничная подстилка для спанья, но, ведь это только в урожайные годы. Совсем не то бывает в такие годы, когда соломы для топки не хватает ( она вся идет скоту, причем иногда и крыши раскрывают, чтобы не поморить голодной смертью скот). В такие годы – спят на своей одежде, а печь топят сухим навозом ( «котяхами»), или разным бурьяном, репьями, татарником, крапивой.

Мазанка делается так: вбиваются в землю квадратом столбы и пространство между ними «забирается» забором, т.е. забивается толстыми досками, или брусьями дерева и замазываются глиной. Мазанка белится и снаружи и изнутри. Крестьянский двор – плетеный. Соломенный навес над ним поддерживается нетолстыми срубами, называемыми «подсохи» (кроется двор соломой точно также, как и изба). Двор квадратный – в квадрате от 10 от 25 аршин в углах двора пространство между подсохами забивается нетолстыми досками, это «катухи» для скотины. Под навесом двора , хранятся сохи, телеги, бороны, сани. Если крестьянская изба не в два сруба, то у крестьянина бывает клеть, или амбарчик (хатка) для того , чтобы складывать туда зерно, муку, одежду, бабьи сундуки, обувь и разные предметы домашнего обихода. Хатки обыкновенно ставят против изб. За крестьянскими дворами – огороды и риги. Требуется, чтобы риги стояли не ближе чем на 30 саженей к избам – и чтобы вокруг них были насаждения лозин. За этим следят урядники. Риги кроются как избы соломой. В ригу ведут ворота. В риге зимою молотят ( также и летом в дождливую погоду). При избе всегда бывает погреб («погребица»). Помещается она обыкновенно очень близко к избе. Она крыта соломой, в роде шалаша. В нее ведет дверь, а затем спуск – лесенкой. В погребице хранятся молоко, редька, свекла, капуста, моченые яблоки, солонина.

Зимою в избе ютятся овцы , держат только отелившихся коров, опоросившихся свиней с их потомством. Куры зимой живут на дворе, где им под крышей устраивается нашест».

Колодезное и речное водоснабжение, керосиновое освещение крестьянских изб, неосвещенные и незамощеные улицы, соломенные, и очень редко железные крыши, глиняные, из «саманного» кирпича, деревянные и значительно реже – кирпичные – дома, глиняные полы и даже избы «по–черному» – таков был облик скопинского села и в 30-х и отчасти даже в 50-х годах прошлого века.

Сколько стоило другое крестьянское имущество :

« Телега от 12 до 16 р.
Соха - 5р.
Борона - 80 к.
Коса - 1р.50к.
Топор от 50 к. до - 1 р.
Лопата от 20 к. до 40 к.
Кадушки от 80 к. до 3 р.
Лампа 50 к.
Самопрялка - 1р. 10к.

Горшки глин. 20к.»[4]

Главное богатство крестьянского хозяйства это земельный надел и лошадь.

В «Материалах учрежденной 16 ноября 1901 года Комиссии по исследованию вопроса о движении с 1861 года по 1900 год благосостояния сельского населения средне-земледельческих губерний, сравнительно с другими местностями Европейской России» приводятся следующие размеры наделов в десятинах на 1 душу мужского населения в 1880 году для различных районах России:

По 50-ти губерниям Европейской России – 3.5 дес.

По губерниям Центрально-Черноземной
области:
- Тамбовской - 2,7 дес.
- Воронежской - 3,3 дес.
- Курской - 2.2 дес.
- Орловской - 2,4 дес.

- Рязанской - 2,2 дес.

К 1900 году, средняя величина земельного надела на 1 душу мужского населения по всем губерниям Европейской части Росси , включая ЦЧО равнялась 2 дес., а в Рязанской губернии 1.7 десятины.

На пашне. худ. Клодт М.Н.

 

 

 

 

 

В 1875 году в Скопинском уезде «в селе Павельце на душу приходилось 3 десятины 960 квадратных сажень, Мшанке по 3,5 десятины, Хворощавке 3 десятины 240 квадратных саженей. В Горлово по 3 десятины с «саженями». В Чернавской волости, в селах Чернава и Богородицке «крестьяне обоих селений пользуются 3-х десятинным наделом. Вместе с тем, наделы из-за недостатка земли распологались в неудобных местах. В Князево- Займищенской волости наделы находятся в таких местах , что «бугры и овраги препятствуют вывозу удобрений на дальнейшие поля....у петрушинских крестьян в 10-ти верстах разстояние». В Горловской волости, например, «надельные земли слишком разбросаны , есть в пользовании общества земли не только около Скопина, и в Ряжском и Сапожковском уездах».[5]

«В соответствии со средним количеством рабочей силы каждого крестьянского двора (3.5чел.) средняя наделенность последнего землей должна была бы выражаться при экстенсивном хозяйстве в 54 десятины; при таком соотношении имелось бы полное использование свободного труда в хозяйстве. В действительности , земельная обеспеченность двора Рязанской губернии составляла в начале 20 века - лишь 5.8 десятины»[6].Изменение размеров наделов вели и к снижению урожаев и как следствие к сокращению поголовья скота в крестьянских хозяйствах Рязанской Губернии.

« По данным «Материалов» на 1000 дворов приходилось скота:
В 1870 г. В 1900 г.
Тамбовская губерния 14001 7718
Воронежская губерния 11801 7114
Курская губерния 8619 5761
Орловская губерния 7370 5773

Рязанская Губерния 7422 5229

Выход из тяжелого положения крестьяне пытались найти во внеземледельческих заработках, но при слабо развитой промышленности сумма их была настолько мала, что с трудом позволяла сводить концы с концами. «Так , все посторонние занятия в Рязанской губ.,- фабрично-заводские, земледельческие по найму у частных владельцев, кустарные, ремесленные и отхожие промыслы, вместе взятые, давали в 1900 году на одну душу мужского населения не больше 10 руб. в год.. По другим губерниям Центрально –Черноземной области 6-7 руб. , но они в большей степени были обеспечены землей».[6]

Этой суммы иногда не хватало, чтобы заплатить подати и налоги, а они составляли весьма значительную величину. В Павелецкой волости «кроме расчитанных казенных и земских сборов , душевых , поземельных и оброчных с крестьян сходит по 58,5 копеек с души волостного сбора и на волостные нужды: следовательно с 3237 душ 1882 руб 62,5 коп., кроме того сельского сбора падает на общество: в Павельце 72 коп с ревизской души, а с 889 душ — 650 руб. 8 коп; Мшанке 41 коп., а на 824 души -337 руб. 84 коп.; в Лазинке 30 коп, а на 607 душ — 182 руб. 10 коп.; в Хворощавке 41,25 руб., а на 917 душ — 378руб 26,75 коп. Итак в Павелецкой волости волостные и сельские нужды обходятся крестьянам — 3430 руб. 93 коп. Крестьян сел Павелец и Хворощавка расходы на Павелецкую образцовую школу общества — жертвуют по 20 копеек с души, а на Хворощавскую 90 руб».

В Чернавской волости «крестьяне , кроме страховой премии, платят всего сбора по селу Чернава с ревизской души по 8 руб. 78,5 коп, т.е подушной подати 1 руб. 96 коп, государственного земского сбора 43 коп., дополнительного 27 коп., оброчной подати 3руб. 86,75 коп., общественного сбора 39 коп., земского для уездных и губернских потребностей 64,5 коп., на волостные нужды 82,5 коп., и на сельские 39,75 коп.».

В Измайловской волости, которая в хозяйственном отношении состояла из 13 обществ была на различных окладах и повинностях. Кроме подушной подати в размере 2руб. 48 коп. - с ревизской души, например, «общество крестьян села Измайлова г-жи Сафоновой платит : выкупных 7 руб. 20 коп., уездного земского сбора 63 коп., государственного земельного налога 25 коп., на волостные и сельские надобности 82 коп.,, всего с души подушных 11руб. 38 коп. Крестьяне д. Казначеевки госпожи Селезневой и крестьяне господина Карандьева платят оброк помещикам 9 руб. , уездные земельные сборы 63 коп, государственный земельный налог 25 коп., на волостные и сельские нужды 68 коп. , всего с души 13 руб.4 коп.» . Порядок сбора этих денежных поступлений сохранился в документах Рязанского губернского земства по Маклаковской волости: «по получении окладных листов земских и казенных повинностей , делается раскладка по числу душ, пользующихся наделом от общества, и по дворам домохозяев, причем часто случается, что некоторые, уступая свой надел, возлагают на получившего и уплату всех повинностей. Роспись эта вносится подворно в платежную тетрадь сельского старосты или сборщика , на левую страницу подробно указанием специальности платежей по статьям, против которых на правую страницу сборщиком отмечается поступления. Кроме того все плательщики имеют свои подворные книжки, на левой странице которых обозначено по статьям, с какого сбора , на правой же странице обозначается количество и время уплаты с роспиской и печатью старосты или сборщика, который по мере поступления вносит деньги в казначейство или в волостное правление и помещикам с временно- обязанных крестьян». Кроме данных сборов скопинские крестьяне несли подводную , постойную, дорожную повинности, причем последняя исполнялась не только высылкой к закрепленному за обществом участку дороги крестьян ( численностью иногда до 200-300 человек) с подводами , тачками и лопатами для ремонта и исправления полотна, но и опять таки дополнительными сборами для ремонта мостов . В этом случае с местными купцами заключался договор подряда на данные виды работ. Так например, в Павелецкой волости « по подряду скопинского купца Афонасова, обыкновенно содержание этих сооружений отдается за 600 руб., в текущем году эта повинность сдана за 1738 руб, потому-де, что явилось много неисправностей требующих единовременных затрат.» Впрочем и подводная повинность в этой волости справлялась подрядом за 450 руб.[7]

«Число крестьянских семей , ведущих хозяйство исключительно на своем наделе, было сравнительно невелико уже к концу 19 века; огромное же большинство крестьян нанимало добавочно землю или шло на заработки в имения. Вследствии прироста населения, земельной тесноты и большого спроса на землю арендная плата на нее поднялась с 1-3 рублей за десятину (в 1860-х годах) до 12 и даже 25 рублей ( к концу 70-х годов)». [8]

В Рязанской губернии арендная ставка по отношению к другим губерниям была выше на 1-3 рубля и в среднем была на уровне 11 рублей , за исключением Курской где она составляла в среднем 13.4 руб. В Скопинском уезде в 1875, по данным губернского земства, аренда пахотной земли у крестьян: Павелецкой волости составляла -10 руб., в Маклаковской — до 25 руб., в Чулковской 20-30 руб., в Знаменской 8-15 руб., в этой же волости усадебной и луговой 12-25 руб. Продажная цена пахотной земли : в Маклаковской волости 40-80 руб., в Горловской — 100 руб., в Чулковской 150-200 руб., Знаменской 80-150 руб.; продажная цена усадебной: в Маклаковской и Горловской волости — 200 руб., в Знаменской 200-250 руб.[9]

Высокая арендная ставка на землю давала возможность существовать только сильным крестьянским хозяйствам, с этого времени растут группы безземельных и полуземельных крестьян, расслоения становится все больше. «Исходя из потребительских норм на душу сельского населения ( без различия пола и возраста)- 19 пудов всех зерновых и картофеля в переводе на рожь (см. «Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны народного хозяйства.»Т.1, изд.1897 г.), а также затрат на корм скоту, за исключением мякины и отрубей, принятых в количестве: ржи для лошади - 4,9 пуда, для коровы - 3,6 пуда, для овцы - 0,1 пуда, для свиньи - 10,5 пуда; овес для лошади - 16,1 пудов и картофеля для свиньи - 7,8 пуда, получим количество продовольственных продуктов на душу населения в пудах.

Для Ранненбаумского, Данковского, Ряжского уездов крестьяне производили при среднем урожае значительный излишек хлебных продуктов против нужного для продовольствия и подкормки скота . В Сапожсковском, Скопинском, Спасском уездах только покрывали свои потребности. В Скопинском уезде на душу был излишек 0,8 пуда, а в Ранненбаумском , например, излишек - 8.1 пуда. А в расчете на одно хозяйство эти показатели соответственно были 5.5 и 51.8 пуда.

В более северных уездах, например в Пронском и Рязанском недостаток на хозяйство составлял уже соответственно 11,1 и 52,3 пуда».

«В среднем на каждом крестьянское хозяйство в сельских обществах в 1908 году в уезде приходилось 6.3 десятины земли ( 5.8 надельной и 0,5 покупной), причем по данным крестьянского поземельного банка средняя продажная цена десятины выросла с 96 рублей в1884 году до 149 рублей в 1908 году. Самая высокая цена земли была в Ранненбаумском уезде и составляла — 178 руб». [10]

Количество безлошадных крестьянских дворов в Рязанской губернии в 1882 году сотавило -26.1%, в 1888 году – 30.6%, в 1891 году – 28.9%, в 1893 году – 35.7% .

На фоне безземелья и перенаселенности по данным «Справочных сведений о деятельности земств на 1911 год» под ред. Морачевского, изд. Г.У.З. и З. среди всех губерний старого земства Рязанская губерния занимала последнее место в области рационального ведения хозяйства. Из приведенных в нем сведений видно, что земские ассигнования на сельскохозяйственную часть на 1 жителя в 2-4 раза меньше , чем в остальных губерниях. [11] Усилия скопинского уездного собрания сводились к мерам , которые хоть как-то способствовали улучшениям в ведении крестьянских хозяйств , например « по почину Скопинского Земства, «учрежден ...съезд землевладельцев с целью обмена мыслей между сельскими хозяевами для изыскания способов к улучшению сельского хозяйства. Собрание 1884 года ассигновало на этот предмет 500р. Для образования склада сельскохозяйственных орудий; в течении последних лет ассигнуется по 100 р. Cъезд имел несколько заседаний, выставил соху по образцу Бодиско, выписывал образцы семян, испытывал огнеупорные красноуфимские крыши, сделав под наблюдением своих членов несколько станков для производства этих крыш, и производил через своих членов опыты удобрения фосфоритами»[12], решение : «возбудить соответствующее ходатайство о назначении в распоряжение земства с 1.01.1910 года ежегодной суммы в 1000 руб., из них 750 руб. на содержание агронома и 250 — развитие главным образом среди хуторян, опытов с искусственными удобрениями и посевами кормовых растений и трав».

«Среди учреждений мелкого кредита работало с 1907 года Вердеревское кредитное товарищество, где было 366 членов и Озерское, с 1904 года, где было 316 членов. Такие судосберегательные товарищества под залог земли или другое выгодное дело кредитовало землепашцев, кустарей, ремесленников».[13] Но эти товарищества были рассчитаны на крепкие хозяйства, с грамотными и подготовленными в отношении кредита людьми.

В двадцатые годы прошлого века положение рязанского крестьянства не изменилось на 100 жителей сельского населения в губернии приходилось лошадей – 10.5, коров – 14.6, что по сравнению с другими губерниями было самым низким показателем. В целом, количество крупного рогатого скота, исчислявшееся в 1924 году 774.5 тыс. голов уменьшается до 714.4 тысяч. Число одних взрослых свиней за этот период снизилось с 56 тыс. до 38.6 тыс. голов.[14]

По Скопинской волости в 1926 году количество безлошадных хозяйств было 56,5%, с одной лошадью 41,3%, с двумя 1,74%, с тремя и более 0,28%.

количество хозяйств без коров - 34,98%, с одной коровой — 62,24%, с двумя коровами 2,7%, с тремя 0,08 %.Имели овец — 93,83%.Не имели свиней 89,94%.[15]

«К недостаткам скота в Рязанской губернии следует прибавить недостаток в инвентаре; приток заводских сельскохозяйственных машин и орудий в губернию крайне сократился, начиная с 1914 года; крестьяне продолжают пользоваться сохой и крайне изношенными орудиями, служащими им в продолжении 10-15 лет».[16]

Чтобы хоть как то наполнить семейный бюджет, крестьяне активно занимались кустарным и отхожим промыслом. Даже в урожайные годы свести концы с концами было трудно, если год был неурожайным, то наступали тяжелые времена: голод .

Видел ли Николай II скопинские плуги? С незапамятных времен скопинские крестьяне занимались необходимыми для их жизни кустарными промыслами : выделыванием бересты, гончарным, кузнечным, портняжным , плотницким. В начале 17 века в писцовых книгах упоминались гончары, кузнецы, портные среди скопинских посадских людей. В конце 19 века эти промыслы стали развиваться , чтобы в большей степени компенсировать недостачу продуктов получаемых со своих земельных наделов.

«В слободе г .Скопина Новиковой и в селе С.Кельцах занимаются валяльным производством. Из кислой шерсти выделывают так называемый коровий войлок, идущий для пакли, обивки дверей и стен, укупорки товаров и проч., а из осенней шерсти и поярка – хороший войлок для полостей, подкладок для хомутов, для теплых сапог.

Женщины бедного мещанского населения города и пригородных слобод занимаются ручным плетением кружев, как по заказу приезжих торговцев из Москвы, из привозимого ими материала, так и из собственного шелка, шерсти, бумаги и ниток. Цена кружев до 1.5 руб».

« В Скопине 200 дворов занимается горшечным производством и существует 70 горнов, обжигающих глиняную посуду; кроме того есть несколько горнов в селах Скопинского уезда».

«В Маклаковской волости « в с. Маклаково , д. Кулаковой и других окольных селениях ведется отхожий промысел шерстобитов отправляющихся целыми партиями со своими катеринками (инструмент, которым осенняя шерсть из клубней расчесывается и делается удобной для пряжи) в Тамбовскую, Саратовскую, Воронежскую губернии. Выдается до 400 паспортов ( редко кто принесет 25 руб., чаще 10 руб.)».

В Чернавской волости « …в год 200 человек, выходят на заработок, частью в Москву, на торфяные копи, частью в южные губернии для прогона гуртов.

После упразднения казенных конюшен, бывших близ с. Кельцы, крестьянам было роздано за весьма дешевую цену до 300 кровных маток, которых они случали с племенными казенными заводчиками и выводили для продажи в Москву, где продавали …по 1000 руб. и даже дороже».

В селе Горлово проживают мастеровые : « штукатуры, сапожники, валяльщики и проч., занимаются мастеровые на стороне.

В Горлове есть несколько дворов, занимающихся с незапамятных времен специально ловлею перепелов, для чего с особо приученными лягавами собаками и сетьми ежегодно отправляются в степные губернии . Собака находит выводки, останавливается, а охотник накрывает его с окружающим пространством сетью; затем спуганный выводок запутывается в тонких ячейках сети. Такой род охоты производится осенью и весной. Охотятся также в своей местности с дудками и самками, заманивая самцов под расставленные на траве или на хлебе сети. Некоторые из хозяев в течении лета и осени налавливают до 3000 пар и откормив их в садках везут в Москву, где продают по 40 и 50 коп. за пару».[17]

В связи с подготовкой к кустарной выставке в Санкт-Петербурге, губернским земством было обследовано и не во всех уездах и селах , количество ( 1500 кустарных заведений) и состояние кустарных промыслов и вот при этом, какой вывод вынуждены были сделать:
«...условия, в которых находится тот или другой промысел, были найдены неудовлетворительными. Вместе с тем было замечено, что для большинства кустарей доход от занятий промыслами играет очень крупную, а во многих случаях преобладающую роль в их бюджете; наконец те же материалы исследования обнаружили полную неосведомленность кустарей о том, как собственными силами улучшить положение своих промыслов, чтобы изделия на рынке преобретали известную устойчивость, как освободится от скупщиков ...».

В Санкт – Петербурге , в отделах рязанских экспонатов были представлены следующие промыслы: кружевной и домашних рукоделей ; гончарный; рогожный; упряжь и обувь; сетевязание; иконы и картины, музыкальные инструменты; бондарный; корзиночный; железный; сельскохозяйственных машин.

В отделе сельскохозяйственных машин экспонировались 4 плуга из скопинской земской мастерской, а в кружевном отделе из школы Е.Н.Половцевой крестьянская девочка показывала плетение кружев в пяльцах. В ходе организованной продажи кустарных изделий губернская управа заказала дополнительно михайловским и скопинским кружевницам кружев на сумму 774 руб. 40 коп.

«Осматривая рязанский отдел, Его Величество изволил обратить особое внимание на отдел домашних рукоделий, на модели шерсточесалок, молотилок и др. сельскохозяйственных машин». Будучи автолюбителем, особое внимание самодержца к технике понятно, а видел ли он скопинские плуги и каково его мнение о них осталось неизвестным.

«Государь милостиво принял от школы Е.Н.Половцевой , Скопинского уезда, кружевное плато с фотографическим изображением Наследника Цесаревича, и от школы Казначеевой, Михайловского уезда, кружевную скатерть с государственным гербом и датой 1613-1913».[18]

До 1914 года , численность ремесленно- кустарных промыслов Скопинского уезда по переписи крестьянских дворов составляла около 5467 мелких предприятий. Промыслы , связанные с деревообработкой и древесными материалами насчитывали 684 мелких предприятий ( колеса и ободья -29 , сохи и бороны - 101, телеги и сани -112, бондарные изделия - 90, столярные изделия - 254, веялки и молотилки - 10, изделия из прутьев - 14, лапти и бураки - 69, рогожи и кули - 5, кора- 74). Промыслы , связанные с переработкой растительных волокон, насчитывали - 3307 мелких предприятий ( канаты и веревки - 44, чулки и варежки - 19, кружева и косынки - 2302, строчка и вышивка - 942), по переработке животных волокон , насчитывалось 179 мелких предприятий (валенки, обувь, войлок - 160, пряжа и нитки - 15, щетки и сито - 2, шапки и фуражки - 2). Промыслов по изготовлению товаров из кожи -351 ( выделка овчин — 106, кожанная обувь — 180, шорные и другие кожанные изделия — 65 ). Кустарных промыслов по изготовлению изделий из глины -217 ( кирпич и черепица - 190, посуда и гончарные изделия — 27). Мелких кустарных предприятий по обработке металла -167 ( кузнечные изделия - 164, слесарно-скобяные - 2, жестяно-скобяные - 1). Кустарей , занимающихся портняжным промыслом - 551.Кроме того, имелось четыре предприятия по написанию икон и одно по изготовлению гармоний, другими кустарными промыслами занимались 6 производств.

Каждое из отраслей кустарного производства на практике могло подразделятся на подотрасли, например, столярное производство на изготовление отдельных видов столярных изделий : оконных рам, мебели и.т.д. При численности населения в уезде 243 500 человек, т.е. около 40600 дворов кустарным промыслом занимался каждый 6-7 двор.[19]

После Первой мировой войны плетением кружев в занималось также значительное количество населения, в 1930 году в их насчитывалось 1695 человек. В работе принимали участие все женщины семьи , включая детей с 7 лет и старух. Рабочий день был продолжительным , особенно зимой, до 18-19 часов, при этом средний заработок уже при советской власти 50 руб. в год.

В конце 19 века, кроме кустарных промыслов крестьяне могли иметь заработок на предприятиях уезда.

Имелись предприятия в селах : « три винокуренных завода : г-на Хрущева в с. Федоровском , купца Лебедева в с. Покровском, купца Шимякина в селах Исаково и Вердерево, из которых поступало на продажу хлебное вино».

В «селе Знаменском в зимнее время, а иногда летом работала суконная фабрика г.Норман, в некоторые годы там разрабатывалось до 3000 пудов русской простой шерсти.

Ткут сукно на 34 станах – мужчины, мотают -12 мальчиков, один основальщик и при нем девочки снуют основу; кроме того 12 мужчин с помощью лошадиного привода расчесывают шерсть . Три лошади , два мальчика, 22 прядильных стана, на которых работает такое же число женщин и при них 18 девочек, для исправления куделей, для стрижки шерсти употребляется 10 женщин и 2 чистят сукно, а 4 прядут кромку; когда идет сукно в валянье, то рабочих прибавляется . Всего около 100 человек».[20]

В 1866 году , незначительное количество крестьян окрестных сел и слободских жителей могли заработать на предприятиях и в Скопине: « было 26 заводов ( кожевенных - 4, мыловаренных - 2, свечно - сальных - 2, восковой, костеугольный -2 , маслобойных -6, крупорушных -6, крахмальный, колокольный, чугуно- литейный, гончарный), которые давали продукции на 150000 руб в год».[21]

В 70-х и 80-х годах крестьяне могли иметь заработок на :

- Хлебных сушилках или паровых овинах купцов Брежнева и Трубицына;
- 2-х пиво и медоваренных заводах купцов Я.Иванова и И.Г. Черкасова;
- Салотопне купца Н.И. Котельникова, где изготовлялись сальные свечи;
- Чугунно и меднолитейном заводе купца Шамова, где отливались также и колокола;
- Кожевенном заводе купеческих сыновей С.и П. Брежневых;
- 2-х мыловаренных заводах купцов Афонасова и Полянова;

- 8 кирпичных заводах обжигающих наливной и подпяточный кирпич;

Отхожий промысел из года в год в конце 19 века в уезде принимал все большие размеры, так в Павловской ( Князево- Займищенской) волости в 1875 году волостное правление выдало около 600 паспортов, в том числе и на Чулковские, Павелецкие каменноугольные шахты , причем « агенты и подрядчики компаний железной дороги и каменноугольных копей являются в общества, как будто по чутью, в самое тяжелое для крестьянина время сбора податей и при помощи волостного , а части и сельского начальства, задобряя их, совершают условия от 10 до 25 руб. задатка , законтрактовывая их на отхожий труд …несоразмерно».[22]

«В Скопинской волости в 20-х годах прошлого века насчитывалось около 600 человек , которые занимались кустарными промыслами. Проведенным обследованием силами учащихся скопинского педтехникума выяснилось наличие 49 человек в 44 дворах , которые занимаются столярным промыслом, сапожников — 65 человек ( с.Павелец - 6 , д.Новиково - 6, с.Казинка - 3, с. Гремячка -19, Старый Келец - 15 и др.); портных 59 человек в 55 дворах ( с.Павелец- 5, с.Новый Келец - 5, с. Березняги -5, Ильинка -3); кроме того в селах имелось 6 бондарей , в 22 дворах занимались выделкой овчин. Исключительно в д. Новиково около 200 человек занимались плетением кружев. В селах Казинка и Ильинка в 84 дворах работало 180 вальщиков. В 16 -ти дворах, в различных селах, а в них 21 человек занимались производством кирпича.

Продолжалось кустарями и гончарное производство : « работают главным образом по одиночке в нездоровой обстановке. Работающий большей частью сидит на полу, обложенный сырой глиной. С полу зимой и осенью дует и бывает холодно, а сверху наоборот, жарко от нагретого горна, который находится в мастерской, разгоряченный работой мастер часто выходит в сени за материалом , где температура совершенно другая. Там же в сенях происходит пережег в котле свинца в порошок для обливки. Ядовитые пары свинцовой окиси накаливают атмосферу помещения, вызывая хронические отравления».

В уезде, в 20-30 -х годах также кроме кустарных промыслов были и минипредприятия, на которых трудились крестьяне. Их насчитывалось всего -93 ( занято иногда сезонно 140 -160 человек ): ветренные мельницы - 23 ( было 30), водяные мельницы — 8 ( на реке Верде — 4, в с.С.Келец , д.Новиково , с.Павелец , с.Лопатино ; паровые мельницы - 5 ( с.Павелец , с. Кремлево , с. Жерновки и с.Мшанка); две электрические мельницы в с. Казинка .

У крестьян также имелись крупорушки (с. Березняги , с. Вослебово , с. Ильинка , с.Павелец , с. Вязовенка , с. Лопатино ) ; просорушки (с.Мшанка, с. Лазинка , с. Вослебово , с. Кремлево , с. Березняги, с. Вязовенка, с. Н.Келец , с. Ильинка и с. Лопатино) ; кузницы, всего 25 ( с.Высокое, с.Гремячка , с.Ильинка , с. Н.Келец , с. С. Келец , с.Лопатино, с.Павелец , с. Казинка и др.); шерстобитки ( с.Лазинка , с. Лопатино , с. Казинка , с. Вослебо , с. Н.Келец ).

Из перечисленных машин и оборудования за исключением водяной в С .Кельце и электрических в с.Казинка все находились в частных руках».

«Семья, состоящая из 4 - 5 трудоспособных и имеющая надел меньше 2 десятин , без отхожих промыслов прожить не может»[23]. Такой вывод был сделан по результатом обследования.

«Дом вести – не головой трясти: все надо припасти».

Во главе семьи стоял старший мужчина, домохозяин, который обладал неограниченной властью. Глава семьи руководил всем хозяйством, судил поступки домашних и налагал на них наказания, а также на сельском сходе представлял интересы двора. Хозяин обходился с домашними строго , если надо то иногда и «учил» жену. Сельское начальство , если эта «учеба» не доходила до преступления не вмешивалась. В обязанностях сельских старост , в параграфе № 68 так было и записано: «Сельский староста не должен входить в частные ссоры и несогласия между супругами, и только в случае преступления уголовного., обязан поступать по правилам, в законах судопроизводства изложенным». [24]

Если конфликт выходил за пределы семьи и становился предметом решения на сходе, то как правило, сход занимал сторону домохозяина. По деревенским традициям отец распределял все работы , мог отдать своих детей в наем, не спрашивая их. В то же время деньги за них и за жену получал сам. Власть отца над сыном заканчивалась только после его женитьбы и раздела. Отношения к отцу и к матери резко менялось, когда они переставали работать. Старший сын вступал уже в свои права. Еще в начале прошлого века сельский сход или волостной суд своим решением принуждал детей содержать своих родителей, даже выносил решения о компенсации расходов на их содержание и за прошлые годы. Однако нравственные устои патриархального уклада скопинской деревни начинали постепенно сдавать свои позиции и как говорила моя бабушка наступали времена для немощных родителей, когда « дети воды напиться к старости не подадут».

В семье хозяйственная деятельность подразделялась на мужскую и женскую, это позволяло более эффективно использовать возможности мужчин, женщин, детей.

«Мужнина вся усадьба, хлеб, лошади, овцы, весь полевой инвентарь. Муж строит на свои деньги избу, двор, амбар, ригу, покупает лошадь и другую скотину, телегу и прочее. Он покупает и хлеб, крупу, говядину, капусту, соль , керосин(«газ»), солому для отопления. Мужик плетет лапти на всю семью. Вьет все веревки. Валенки на всю семью доставляет мужик. Жена – покупает посуду ( горшки, блюда, чугуны, ложки, скалки, рогачи, вальки, мыло , кадушки). Изготовляет мужу из своего материала варешки, шарфы, кушаки, сукна поддевку, онучи. Лен (коноплю) сеет мужик. Молотят лен чаще бабы. Бабы жадны на лен. Им всегда мало семейного льну и они добывают для себя лен еще на стороне. Одевает с ног до головы мужа, себя и детей.

Куры. понятно, всецело принадлежат бабе. Что касается до коровы, то она считается принадлежностью ( не совсем собственностью ) жены, хотя такая крупная покупка, как корова, большей частью производится на общие средства.

За лошадью «ходит» мужик , за коровой баба. Относительно коров существует следующий обычай: положим, у мужика побогаче есть корова телка. Корова опять телится. Эта телка уже лишняя, ее прокормить нечем. И вот баба отдает ее другому (бедному мужику), заключая с ним условие , чтобы он пользовался молоком от двух или от трех телков ( которые тоже поступают этому мужику). После этого мужик должен вернуть корову владельцу. Если корова падет, то ее владельцу возвращается ее шкура. Такая корова ( у мужика ее взявшего) называется «корова из телков». Иногда – это бывает на исходе срока пользования коровой – мужик говорит, что у него нет коровы. « Как же нет, а я намедни видела баба твоя загоняла ?» - « Да она у меня из телков». Овцы общее имущество .

Шерсть с семейных овец делится так: весенняя поступает в дележку бабам, а осенняя мужикам. Овчины с таких овец – собственность мужиков, которые не обязаны снабжать баб теплой одеждой.

Свиньи принадлежат мужикам».

«Встает мужик в рабочую пору очень рано. Молится. А иногда прямо идет на работу и только по дороге крестится. Вечером же перед сном «и Богу молится и спать валится». Спит часа два-три. Натощак идет в поле и косит как только начнет заниматься заря. Иногда косят хлеб в месячные ночи, - чтобы он не слишком осыпался ( «с росой, да с холодком»). К 7-8 часам мужик возвращается домой и завтракает (картошка, хлеб). В рабочую пору мужики охотно пьют водку (для подкрепления) за обедом и ужином (по шкалику, по два). После завтрака мужик опять в поле — до обеда (12 часов дня). «В обед» он ест щи, кашу или опять-таки картошку и хлеб. Щи , разумеется , без говядины — с одной капустой. Иногда их забеливают сметаной или просто сливками. Картошку крошат в квас, прибавляют туда лук. Каша — пшенная, либо на молоке ( жидкая «кулеш»), либо крутая (тогда ее едят с «конопным» маслом). После обеда мужик отдыхает, затем опять в поле, причем берет с собою хлеба, чтобы «пополудневать» ( часа в 3-4-5). К темноте возвращается домой, где в 9 часов вечера, приблизительно , ужинает. Ужин — тот же разогретый обед. Иногда похлебают снятого молока.

В праздник мужик спит дольше, так, чтобы встать только перед обедней.

По окончании службы «тверезые» мужики идут домой, а многие направляются в кабак. Более трезвые мужики дома обедают, потом отдыхают и затем до вечера « сидят так», разговаривая о своих делах.

А зимою мужик встает часов в 6. Задает корм скотине, Иногда молотит. Плетет лапти на всю семью».

«Во время пахоты крестьяне ужасно любят ругать свою лошадь. Для лошади это , конечно , безвредно – и потому ужасно комично слышать со стороны град скверных слов , сыплющихся на какого-нибудь меренка или кобыленку. «Но, но, гнида». «Пошевеливайся, идол» - «У-у ты, дьявол, гнилой, дерьмо с…..е и.т.д. Ругаются в таких случаях со смаком, с захлебыванием, с наслаждением и, вероятно, иногда с самозаслушиванием. Ругать животное , конечно, не грех, или почти не грех». [25] Помимо хлебопашества мужик занимался рубкой и возкой дров, строительством и починкой хозяйственных построек, изготовлением саней, ремонтом упряжи и сельскохозяйственных орудий. Любой мужик в селе имел навыки плотницкого, столярного, гончарного, скорняжного ремесла и только для изготовления сложных изделий, которые требовали мастерства он обращался к кузнецу и печнику.

 

Семья. худ. Иванов С.В.

 

 

 

Женская работа на земле начинается как «мужики вспашут огороды, а бабы начинают огребать грядки и сажать огурцы, капусту и другие овощи. Поливать приходится утром и вечером, и воду надо таскать самим ведрами, потому что для подвоза воды мужики лошадей не дадут. Рядом с поливкой … идет полка — работа утомительная в жару, нагнувшись, и продолжающая целые дни на обширных огородах. Пища в это время плохая: картошки больше уже нет: съедена или посажена и едят квас, щи пустые, хлеб, тюрю, редьку, огурцы...грудных детей берут с собою на огороды и с соской во рту, чтобы не кричал, ребенок лежит здесь на земле.

В рабочую пору в середине июня оставляют огороды и идут на сенокосы. Тотчас после сенокоса начинается уборка хлеба, причем бабы вяжут снопы и стаскивают в кресцы. Работа еще более тяжелая : зной палящий , все надо накланятся , и работать согнувшись; руки все исколоты и распухают, а пища плохая, и пить приходится одну теплую воду. Отдыхать долго нельзя, потому что время не терпит. После уборки хлеба убирать надо овес, затем просо, у кого оно есть, а когда это кончится, опять на огороды и на картофель, который пора уже рыть. Таким образом работа тянется до Покрова дня.

С осени же до самой весны идет пряжа сукна и, главное холста. Приготовление холста занимает собою 6-7 месячный период времени, начиная с октября и кончая в апреле месяце.».

Тяжесть крестьянского труда накладывал отпечаток и на положение детей в крестьянской семье. Крестьян в проявлении своих родительских чувств отличала простота и естественность. Взаимоотношения среди соседей, уважение к старикам, боязнь нарушить евангильские заповеди формировали во многом личность ребенка.

«С первых же дней ребенка встречает самая неприветливая обстановка, целый ряд неправильностей в питании, уходе, одежде, жилище и огромное число детей погибает. Тот час после рождения свертывается из какой - нибудь тряпки с жеванным белым хлебом, кренделями или пшенной кашей соска, которая, без всякой нужды, и суется ребенку в рот. С этой соской он уже не расстается целый год, а иной раз и больше. Содержатся соски обыкновенно очень грязно, тряпки, если когда и моются, то небрежно, и вынутая изо рта ребенка соска имеет почти всегда отвратительный, кислый запах... Кормят еще и так называемыми жвачками, состоящими в том, что пища разжованная матерью, нянькой или иногда отцом, вынимается из собственного рта и вместе со слюнями грязным пальцем вкладывается в рот ребенка. Жвачка жуется из черного хлеба, белого, катышков каши, картошки и всякой другой пищи. Особенно усердно кормят сосками и жвачками в рабочую пору, когда от усиленной работы и плохой пищи у матерей почти пропадает молоко, и когда с наступлением жаркого времени ребенок начинает болеть и кричать. Дети , выходящие из грудного возраста, но требующие еще постоянного надзора, зимой большую часть времени проводят в избе, летом, когда матери уходят на работы, они остаются под присмотром какой- нибудь 7-8 летней няньки или полуслепой старухи.

С 9-10 летнего возраста часть детей начинает принимать участие в работах по хозяйству, а часть отдается на обучение в школу на зимнее время.

По окончанию учения дети становятся почти настоящими работниками и помощниками по хозяйству, и не было случаев, чтобы кончившие школу продолжали свое образование

дальше».[26] Родители в обращении с детьми особенно не достигшими совершеннолетия , почти всегда использовали приказной тон. Детей наказывали мало и редко .Если приходилось сечь, то это делал отец. Как это происходило вспоминал свое наказание отцом архимандрит Спиридон (в миру Георгий Степанович Кисляков), который родился 4 марта 1875 года в с. Казинка Скопинского уезда , описал в книге «Из виденного и пережитого»: «Только что стал проходить лес, как слышу, что кто-то вслед мне кричит: «Остановись, куда тебя черт несет?» Я как оглянулся, то так и присел на месте. Это был мой отец. Он ехал верхом на белом коне и с плеткою в правой руке, во весь карьер мчался ко мне.

Когда он поравнялся со мной, то слез с коня, закурил махорку; посадил меня на коня и сам сел, и мы шагом отправились обратно домой. К вечеру того же дня мы были уже дома. Мама со слезами встретила нас. Отец привязал коня к плетню, с плеткой в руке вошел в избу и этой плеткой такие нарисовал на всем моем теле языки, что я две недели не мог даже с бока на бок повернуться». Кроме работ по дому у детей были и свободное время , когда они играли на улице . «Излюбленные игры- горелки, плетень, редька. Плетень : дети становятся в ряд и сплетаются руками (плетень). К крайнему мальчику подходит мальчик или девочка, изображающая собою « поджигателя». «Ванька , дай мне огоньку». Иногда Ванька не дает. Тогда она идет к другому концу: « Аниска , дай огоньку». Девочка протягивает деревянную палочку, изображающую спичку. Девочка ходит с нею перед плетнем, потом вдруг делает вид, что чиркает спичкой и поджигает с одного конца плетень, а сама обращается в бегство. Плетень расплетается, и все ловят , а когда поймают , то бьют. Редька : дети садятся на корточки друг за дружкою, длинным рядом, держась руками за поясницу другого. Кто - нибудь идет «редьку дергать». Подходит к первому в ряду со словами: «дай бабка, редечки», берет его за руки и старается поднять на ноги, в то время, как следующий ребенок придерживает его сзади за поясницу, не давая его поднять. Изображающий редьку говорит: «Трудно меня вытащить, подкопай меня»; ребенок берет палочку, «окапывает кругом редьку». Но опять редьку не вытащить. «Редька» говорит: «Полей меня». Ребенок приносит в каком-нибудь черепке воды и льет на редьку (при общем смехе). Далее: «Раскачай меня» и.т.д., наконец, редька вытащена, тогда ребенок принимается за другую. Если осилит все редьки, то он (или она ) «молодец» ( хотя руки после такого упражнения и болят целый день). Игра «в шар» , (играют мальчики постарше , лет 10-12): мальчики становятся в круг. Перед каждым ямочка, в руках каждого палка. В середине круга мальчик тоже с палкой и с шаром, грубо сделанным из дерева. Он старается загнать шар в ямку которого — нибудь из мальчиков, а те отбивают шар. Если удастся загнать шар в ямку которого нибудь из мальчиков, то он меняется с ним местом, а тот идет загонять шар. При этой игре очень больно иногда достается ногам мальчуганов и дело иногда кончается общим побоищем».[27]

Рабочие будни уже для молодых парней и девушек не обходились, начиная с Красной горки хороводами с разведением костров и прыганьем через них, что делалось обязательно вдали от построек и хлебов. А вот в с. Казинка , по воспоминаниям моей бабушки, не смотря на тяжелые будни молодежь собиралась по вечерам и кружилась на карусели, сделанной из колеса телеги крепившегося горизонтально к вкопанному столбу с несколькими, до десятка постромками. Молодые парни раскручивали колесо, временами высоко подпрыгивая в воздухе к восхищению стоящих невдалеке молодых девушек. Водили хороводы. В рабочие дни, вечерами, для молодых парней и девушек 14-18 лет находилось время для развлечений, чтобы как-то скрасить будни с нескончаемыми, особенно в летнее время сельскохозяйственными работами.

А «Вечером с Рождества и до Крещения в Секирине каждый день играли в «жут» ( от слова «жгут»).Это была любимая игра, посмотреть на которую собиралась полна изба народу. «Жутом» служил домотканный шерстяной пояс «покромка», которыми подпоясывали шушки ( верхняя домотканная одежда). Из этого пояса свивали , как девичью косу , «жут» длины около 30 см. Для игры ребята, девки и молодые бабы , очень плотно прижавшись между собой , усаживались на лавки напротив друг друга «жут» кидают к тесно сидящим игрокам и прячут его. Водящий должен угадать за чьей спиной спрятан «жут». Лишь только водящий отходил от «горячего» места, как игрок, за чьей спиной был «жут», выхватывал его и ударял водящего. Игроку надо было успеть спрятать «жут», а водящему схватить, изо всех сил стараясь отнять его. Если это были парни, то между ними завязывалась ожесточенная борьба за «жут». Победителя усаживали к игрокам, а побежденный водил». [28]

В селе Казинка , осенними вечерами, устраивали посиделки девушки, которым 15-16 лет, при этом родители поощряли их несмотря на то, что и за избу надо платить и за керосин. « Когда входишь в избу, где девушки устраивают «посиделки», то сразу бросается в глаза украшение комнаты. На окнах развешаны , шторы сделанные из бумаги. Полочки, на которых стоят образа, также убраны искуссно вырезанной бумагой. На стене, рядом с образами висят очень красиво вышитые полотенца.

На посиделки девицы собираются с 4-5-ти часов вечера, сборы конечно, идут раньше, но уже начинают сидеть с этого времени.

Прежде чем идти на посиделки , каждая девушка слегка накрасится, припудрится, одевается в самую, что ни на есть чистую рубаху, запан (передник), самотканную юбку и идет; иногда так не одеваются в церковь. Иногда все девицы одевают одинаковые запаны — синие. Н а сиделки девушки приходят каждая с какой - нибудь работой. Кто шьет, кто вяжет чулок, кто прядет, некоторые даже вяжут кружева, шьют себе запаны , рубахи и так далее. Сидят девушки каждый день, и всегда, когда бы вы ни вошли — они за работой и в будни, и в праздники: редкий праздник они не работают. Работают они здесь с той целью, дабы показать приходящим парням, что умеют работать, на случай, если какой парень, захочет свататься.

На посиделках время никто не ограничивает — сидят до двух часов и до 4-х утра и тогда только расходятся. Во время сиделок девушками соблюдается известный порядок. При входе партии ребят с гармоникой , две девушки без всякого стеснения встают, кладут свою работу на стол, становятся друг против друга и начинают плясать с пением частушек под гармошку. В своих частушках девица выливает все свои чувства к любимому ей парню, расхваливая и коря последнего. В конце также с пением частушек, рассыпаются в благодарностях гармонисту и расхваливая его.

Во время пляски и пения частушек, характерной чертой является сдержанность девушек и удивительная их серьезность. Ни одна из них в это время даже и не подумает улыбнуться. Только далеко за полночь, девушка разговорится с парнем и, даже , некоторые уходят гулять».[29]

«За помело, да в свое село».

«После нескольких встреч во время хороводов, вечеринок, игр ,оставшись наедине с нравящейся ему девушкой, парень спрашивает: «пойдешь за меня замуж?».Редкая девушка на это не ответит сначала: «Вот еще что вздумал!». Причем еще и смеятся начнет, закрываясь платочком или отварачиваясь от парня. Иная похвастает, что ее туда-то сватают. «Нет,-ты не вертись, а скажи путем – идешь за меня замуж, аль нет? Коли идешь – я за тобой сватов пришлю».В конце концов девушка тихо отвечает: «Иду»( если парень нравится). «Ну , то-то! Так-то ты мне понравилась, Аннушка, - тебя буду, значить, сватать и боле никого!».[30]

Впрочем, было и по другому, по рассказу моей бабушки жительницы села Казинка, ее просватали за жениха, который жил на другом конце села и она его едва знала. На детский вопрос: «Бабушка, а зачем тебя замуж выдали?». Она неизменно отвечала: « Им работник нужен был, вот и выдали». «Бабушка, а муж любил тебя?». После долгого молчания, протяжно: «Жалел».В начале 20 века в некоторых скопинских селах уезда «существовал обычай, по которому сватов засылали не к невесте, а к жениху, т.е. девушки сами сватались к парням. «У нас в деревне (Секирино) навязывали невест женихам. Сначала идут к богатым свататься, а богатым считался , если сын один у родителей, тогда богатый. Если попятили ( отказали), то идут к кому похуже свататься. В Секирино было принято выходить замуж и женится за своих. В этом случае говорили: « За помело , да в свое село».[31] Это с родни обычаю крестьян граничных со Скопинским уездм - селений Данковского уезда, когда « девушку невесту возят предлагать в жены. Девушку «уберут, оденут» и отец, брат, или какой нибудь родственник везет ее по своей – и по чужим деревням. По деревне телега едет тихо,- отец выкрикивает: «Не надо ли надолбу?». Все сходятся смотреть на невесту и кому она понравится, - тот зазывает ее к себе во двор словами: « дуда, дуда , - поварачивай сюда», и отец с дочерью, или брат с сестрой входят в избу; - невесту еще раз осматривают более подробно в избе и условливаются о дне запоя, если она окончательно понравится».[32]Широко был распространен обычай устраивать свадьбы в храмовый праздник. В довоенное время, по воспоминаниям старожилов села Вослебово в престольные дни во имя Рождества Пресвяой Богородицы (21 сентября) приурочивались пости все осенние сельские свадьбы. « В старину в этот день бывало по 70 свадеб». По записи 1923 года : « На праздник Рождества Богородицы много свадеб у вослебовцев, и зараз они справляют и то и другое».[33]

«Cватает за сына мать с бабкой, или с теткой, или с крестной матерью. Приходят в дом невесты здороваютя с матерью невесты. Смотрят на «матицу»: «нам за матицу перейти надо»( означает, что хотят сосватать невесту). «Чтож, хорошее дело». «У тебя дочка, а у нас сыночек». « Ну, чтож, в добрый час». «Мы не шутим». « И я не шучу. Чтож, я согласна – отца пойти спросить». Посоветовавшись с ним в сенях, приводят его к свахам. Повторяется тот же разговор (свахи все время стоят недалеко от дверей избы). «Мы согласны, дочку пойти спросить». Идут за дочерью, которая тем временем уже успела надеть почище сарафан и платок. Спрашивают ее в сенях – желает ли она идти замуж за такого-то. «Как вы , батюшка и матушка , желаете». Приводят девку. Свахи осматривают девку. Родители девки говорят: « Чтож, можно и винца выпить». Выставляют на стол бутылку вина и свой хлеб. Свахи ставят свою бутылку вина и свой хлеб. Девка уходит. Садятся , пьют вино и закусывают, причем условливают о «поклаже» невесты и о «дарах» невесты жениху. Если мать и отец невесты решили спровадить свах (не отдать дочь), то они запрашивают несоразмерную поклажу. А если свахам не понравилась невеста, то они и вина не пьют: после ухода невесты – тотчас же уходят сами, ссылаясь на то , что они еще подумают, посоветуются с домашними и женихом. После того, как уговорятся о поклаже и дарах и выпьют вино – девушка « пропита».[34]

В деревне всякое случается, отказ невесты жениху после сватовства редкий случай и это считается большой обидой жениху и его родственникам. В Маклаковской волости Скопинского уезда волостной суд вынес следующее решение в подобном случае: « … по жалобе крестьянина деревни Баклановой Петра Филиппова на крестьянина Степана Тимофеева за то , что последний сосватал свою дочь Анну Степанову за сына его, а потом, придя , обьявил , что дочь выходить замуж не желает. Не смотря на то, что Степан Тимофеев, как причину отказа, указал суду, что нареченный его зять одержим падучей болезнью, это подтвердили свидетели , суд определил: взыскать с ответчика 9 руб. убытку и 5 руб. штрафу в пользу жалобщика, мотивируя это тем, что закон вовсе не восприпятствует выходить замуж за одержимого падучей болезнью».[35]

«Через несколько времени после того (недели через недели 1-2) – назначаются « смотренки». « Сговор». « Запой».Жених, т.е. его родители заготовляют угущенье ( блины, жаренная курица, пирог, огурцы или моченые яблоки, жамки, баранки, подсолнухи, водка). Все это укладывается в сундук и берется с собой. Жених и вся его родня едут к невесте. Входят в избу мужчины вместе с женихом садятся на одну лавку. Поодаль от них , на другую лавку, садятся женщины ( тоже женихова родня). Сундук с угощением ставится около печки. Невеста в это время одевается в лучший свой наряд. Затем ее выводит за руку замужняя ее сестра, или невестка. Невеста кланяется жениху и его родне, целует всех баб. Жених и родные встают с лавки. Невесту ставят против жениха. Платок на голове невесты завязан так, что лицо ее в тени. Родня жениха осматривает невесту очень внимательно. «А не хромая она у вас?». Сестра или сноха невесты поводят ее по избе. Предлагаются и другие вопросы ( о глухоте, например). Затем будущие свекор и свекровь подходят к девушке. «Что-ж это она у вас так подвязана? Глаз не видать – не кривая ли она?».Сестра невесты открывает ей лицо. Если невеста бледная, спрашивают отчего она бледна, не «хворая-ли».

На следующий после смотренок день жених иногда приезжает в телеге «катать» невесту с подругами. Он везет их в трактир, где угощает их чаем, жамками, иногда водкой. По дороге девки поют песни, величая жениха и невесту, бьют в косы. лошадь бывает с бубенчиками и с какими-нибудь тряпицами в гриве.

Если невеста понравилась, то мать жениха повязывает ей голову привезенным на этот случай платком, а отец жениха кладет ей на темя какую нибудь монету ( иногда даже 1 рубль). После этого отец и мать отводят в сторону своего сына , а девушку в другую сторону отводят ее отец и мать .Спрашивают жениха, нравится ли ему невеста, а невесту, нравится ли ей жених. Если нравится ответ таков: «Вам, батюшка и матушка, нравится и мне тоже». После этого ставят жениха и невесту рядом и благославляют их образом. Сначала отец и мать жениха , затем отец и мать невесты , затем крестный отец и крестная мать и.т.д. Жених и невеста кланяются в ноги благославляющим и целуют икону. После этого жених и невеста идут держась за руки, либо в другую избу , либо к соседу. Там уже накрыт стол и все приготовлено в ожидании их. Во время этого перехода в другую избу жених имеет право пощупать свою невесту , особенно, если ему показалось, что у нее какой-нибудь физический недостаток. Тощие невесты на этот случай обыкновенно надевают на себя массу юбок и сарафанов, чтобы показаться пышными. Если жених убедится, что девушка беременна, то может вернуться к отцу и матери и растроить свою свадьбу, хотя это редко случается. Некоторые малые уже «идут» на «погулявшую девушку и хорошее приданое», а другие робки и не сумеют хорошо «ощупать» невесту. Приходят в избу. Невестин брат сажает жениха и невесту за стол - в передний угол. Приходят девушки, подруги невесты и садятся вокруг стола. Сначала ставится на стол женихово угощенье и вино. Пьет сначала жених и невеста и затем все девушки. Когда сьедено женихово угощенье, брат невесты ставит невестино угощенье. Пьют и едят тем же порядком. Девушки заигрывают величальные песни. Пляшут (очень часто все девушки напиваются пьяны). Когда все угощенье кончено и перепеты все песни - жених и невеста, опять за руку идут в ту избу, где «выводили» невесту. В этой избе по уходу невесты все время пируют «сваты», т.е. собственно все старшие. Там жених и невеста опять садятся в передний угол и старшие пьют за их здоровье и величают их. Затем невеста встает и «дарит сватов»: свекору – рубаху, свекрови –платок, другой родне – поручники . После женихова родня садится на телеги и уезжает, а жених идет домой пешком. Невеста опять рука об руку с ним , провожает его до конца деревни или до ближнего перекрестка. Жених целует ( уже поздно вечером) невесту и дарит ей гостинцев (жамок, подсолнухов, яблок). Невеста возвращается домой. Поспешно сбрасывает с себя нарядный платок и ударяется головой о лавку с причитаньем - «криком». Ей вторят мать и сестра. После этого все ложатся спать. И так каждый вечер , в течении недели до свадьбы. Накануне свадьбы бывает девичник. Поутру приступают к собиранию невесты. Расплетают ей косу и чешут голову. Она кричит:

«Милые мои подружки
Не расплетайте вы мою косу,
Не выплетайте вы алу ленту,
Не сымайте с меня девичью красоту;

Затем надевают на невесту рубашку , юбки, сарафан, обувают ее и.т.д.

Приезжает жених с поезжанами. Отец сажает невесту за стол, а она кричит: «Не красен денек без красного солнышка, не красна моя беседушка без родного батюшки».

Жених слезает с телеги. В эту минуту ему навстречу в вывороченных шубах с устрашающими жестами, с рогачами, с кольями выскакивают все женщины (родня невесты), и не пускают «разлучника» войти в сени. В конце концов – дружка поит женщин вином и они расступаются , чтобы дать проход жениху. Когда жених входит в избу – за столом вокруг невесты сидят ее отец , крестный отец, братья – все вооруженные кнутами и палками. Они не дают жениху сесть за стол рядом с невестой. Жених с поезжанами, тоже вооруженные кнутами , подходят к столу: «Выдавайте же нам невесту». Тогда начинается «продажа невесты». Отец кладет на четыре угла стола по пятаку и говорит: «Ну-ка, покрывайте». Дружка (за жениха) на каждую монету кладет другую. «Теперь золотите невесту». Дружка кладет несколько монет на середину стола. Тогда жених подходит к невесте и садится за стол рядом с нею. Сваха собирает деньги со стола и передает их невесте, а на стол выставляет угощение (три блюда – не больше). Едят и пьют. Затем зажигают свечу перед иконой и отец и мать невесты благословляют жениха и невесту. В это время дружка, вооруженный чашкой воды, в которой положен хмель, обходит три раза женихову повозку, брызгает из чашки водою на лошадей и народ, кланяется народу и говорит: « Крещеный народ православный, красные девицы нам сестрицы , молодые ребята нам братцы, молодые молодицы нам тетушки, молодые мужики нам дядюшки, старые старички нам дедушки, старые старушки нам бабушки, благословите нашего молодого князя ко Божьему храму ехать, на Божий суд становиться, злат венец надевать, золотой крест целовать». Народ отвечает: «Бог вас благослови, в добрый час». Дружка сыплет на сидение жениху и невесте овса. Выходит жених подсаживает невесту в ее телегу , сам садится в другую. Лицо у невесты закрыто полотенцем. С невестой едут ее крестная мать, сестры, тетки. Жених с поезжанами едут вперед.

… После венчания в притворе церкви крестная мать заплетает молодой ее волосы на две косы ( венчается невеста с распущенными волосами. Распущенные волосы – знак печали), надевает повойник и платок. Множество народа смотрит на эту церемонию. После этого едут тем же порядком в дом молодого. На пороге сыплют на молодых овес и хмель. Молодые прикладываются к образу, который держит в руках мать молодого и берут из рук отца молодого хлеб и соль. Хлеб тут же разламывается молодыми пополам и кладется на полку. На столе стоят две связанные лентой бутылки с водкой. Молодые садятся за стол , отец и мать развязывают бутылки и угощают поезжан. Свекровь снимает со своей новой невестки платок и повязывает другой на место его ( подарок). После этого дружка и сваха берут молодых за руки и ведут в хатку, где на столе стоит пирог с запеченной в нем курицей. Молодые едят и после этого, при помощи свахи, молодая снимает свой платок, сарафан, разувается. Затем разувает молодого. В правом сапоге молодого спрятана серебряная монета, которую молодая вытряхивает из сапога и берет себе. Тогда дружка спрашивает молодого: « Зачем ты женишься?» Молодой должен ответить: «Жену кормить, поить, с ней хозяйствовать». Тот же вопрос предлагается свахой молодой. Молодая : «Мужу рубахи шить, его одевать, сынов ему рожать». После этого дружка укладывает молодых в постель, так, чтобы жена лежала на одной руке мужа и он бы ее обнимал другой рукой, сплетает им ноги и укрывши их одеялом, удаляется со свахой. Иногда , до прихода молодых в хатку , туда являются старший деверь с молодой своей женой « греть молодым постель». Они укладываются в постель молодоженов и лежат там обнявшись, пока молодые едят курицу. Когда молодые с дружкой подходят к постели, дружка с изумлением восклицает: « Что-ж это за жеребец с кобылкой тут валяются?». Гонит жеребца с кобылкой кнутом, а когда те не идут, угощает их водкой. Молодые остаются одни, множество любопытных ушей подслушивают у дверей. Если молодой убедился в не девственности своей жены, то тут же иногда чинит расправу.

Пока молодые находятся в хатке, в избе идет пирование. Бабы, девки и малые пляшут, вырядившись скоморохами. Через час, другой, дружка и сваха идут «поднимать молодых». Молодая должна надеть самый яркий свой сарафан и платок ( венчаются в голубом или белом ). Сваха снимает с нее рубашку и передает ее свату. Рубашку эту сват (или дружка) кладет на глиняное блюдо; когда молодые, одевшись, направляются в избу, дружка несет впереди рубашку на блюде. Войдя в избу, он ее передает родным молодого, которые осматривают ее. В это время скоморохи хватают с полок горшки и бьют их об пол, в знак того, что все свершилось. Если по признакам оказалось, что молодая целомудренна, то с большой честью подносится первый стакан вина матери и отцу молодой. Если же оказалось, что она была « безчестная», то первые стаканы вина подносятся отцу и матери молодого, а вино отцу и матери молодой подносится в какой-нибудь кружке с просверленном дном, так что вино проливается на пол , как только дружка отпустит палец, которым придерживает дырку, пока наливает вино. Пир продолжается иногда до глубокой ночи. Затем молодые ложатся спать настоящим образом. На утро их опять будит дружка и сваха. Сваха заставляет молодую мести пол, причем молодая должна отдать свекрови разбросанные предварительно по углам медные монеты ( чтобы узнать не воровка ли молодая, а также, чтобы убедится, чисто ли она метет пол). Затем завтракают и после завтрака молодые должны принести ушат воды. Когда они возвращаются с водой – сват караулит их по дороге и проливает первый ушат воды. Затем «суседи» имеют право пролить второй и третий ушаты. После этого уже молодая вручает свату платок ( подарок), которым он прикрывает ушат. После этого к ушату нельзя прикоснуться и всякий , кто к нему подберется, получает от свата хороший удар кнутом. Молодые ставят ушат у дверей избы. В это время семейные бабы, вымазав себе руки сажей и сев верхом на метлы , гонятся за «суседями», пачкая им руками лица. Когда сват говорит «довольно», молодая берет ручник, бабы унимаютя, а запачканные соседи подходят к ушату умываться, причем опускают в ушат кто копейку, кто две, а кто три. Утираются ручником из рук молодой.

Отец и мать молодой обыкновенно пируют всю ночь во дворе своего зятя; на утро их провожает домой вся семья молодых и даже сами молодые (в иных деревнях это не проводы , а просто катанье). Едут на нескольких телегах все, разумеется пьяные, - со штофами водки. Бьют в косы, поют песни, родня молодого (бабы) машут над головами рубашкой молодой ( это уже непременно).[36]

Этот обряд , конечно соблюдался не во всех тонкостях, в каждом селе были свои особенности. О многих мне рассказывала моя бабушка, но в памяти осталось только то , что она одевала изготовленную своими руками праздничную одежду девушек села Казинка, осыпание зернами овса по приезду в дом с женихом и то , что кольца к венчанию выковал из серебряных монет сельский кузнец.

Были и такие крестьянские дворы, когда было совсем предельно строго, как вспоминал священник Спиридон Кисляков, уроженец села Казинка : «в это время жил в нашем селе один крестьянин по имени Семен Самсонович. Всегда он первый при встрече снимал свою шапку и, низко кланяясь, приветствовал: «Раб Божий, Царство тебе Небесное». Тот Семен жил очень бедно. Когда он выдал свою дочь замуж, то гостей угощал одним хлебом и вместо водки святой иорданской водой».

Браки на селе были ранними, невеста которая выходила замуж в 19 лет считалась уже « «засидевшаяся в девках». Этнограф Г.Звонков на примере Елатомского уезда Тамбовской губернии отмечал их заключение в возрасте 13-16 лет, упоминая о случаях женитьбе 12-13 летних парней на 16-17 летних девушках. В моей родословной ветви по отцу ( все они были жителями Скопинской волости и уезда) начиная с первой половины 17 века и до конца 19 века невесты имели возраст 15-18 лет, возраст женихов был равным или несколько старше. Исключение был брак прапрадеда , возраст которого был 35 лет ( после 17 лет солдатской службы), а невесты 16 лет (из бедной семьи). Браки в русской деревне были не только ранними, но и всеобщими, оправданием безбрачия служили только физические или умственные недостатки. К мужчинам и женщинам брачного возраста не создавшим семью общественное мнение относилось неодобрительно. Невенчанный брак в селе был явлением редким. Крестьяне в подозрение относились к гражданским бракам. Однако , например , с пониманием относились, когда женщина была вдовая , в возрасте 38-45 лет и проживала с одиноким мужчиной. Как говорили «сошлись».О таком случае как то рассказывала бабушка , когда в их селе в 1916 году пленный « астриец» жил совместным хозяйством с вдовой.

«Не бывает тоже … больных?»
«Как не бывать».
( из разговора земского врача и волостного старшины ).

По Отчету за 1875 год в скопинской уездной больнице значились: «1 доктор, 1 акушер, 4 фельдшера (из них один занимается фармацевтической частью, один из трех занимает должность старшего фельдшера, у которого на руках хирургические инструменты ; эти же трое попеременно дежурят в больнице на больничном столе. Доктор ежедневно 2 раза посещает больницу, и кроме того во время экстренной помощи), 5 человек служителей ( из них один постоянно при аптеке , другие - занимают должность дворника и разсыльных, двое при больных мужского отделения , один при женском и две сиделки в том же отделении), одна кухарка для приготовления кушанья больным , одна прачка для стирки больничного белья на 30 человек, по три смены. Халатов суконных -33 шт., халатов летних -25 шт., одеял суконных -49 шт., одеял летних - 40 шт., женских платьев - 21 шт., железных кроватей - 35 шт.

Посуда: кружек оловянных 38 шт., мисок оловянных 36 шт. , ложек 40 шт., солонок 32 шт., стаканов 16 шт., матрасов мочальных с шерстью 30 шт., и кроме того 20 соломенных, на каждого больного кровать и две подушки.

На пищу больным продукты употребляются свежие, большую частью с подряда, а некоторые по вольным ценам, пища делится на 4 порции, 5-я для слабых - куриный бульон.

Цены продуктов и других предметов выведенных из книг больницы:
1. За одну курицу -35 коп., пуд перловых круп — 4 рубля, пуд манных круп -2р 80 коп., пуд свежей говядины, преимущественно филея 3 р 20 коп., пуд ржаной муки 55 коп...
2. На отопление и освещение: за 1 пуд американского керосина 2 р 40 , пуд стеариновых свечей 11 р., сажень дров сухих дубовых и березовых -15 р.
По сведениям скопинской уезда управы на счету земства в уезде состоит только одна акушерка, но при ней находятся три повивальные бабки, первая получает 300 р. жалования от земства, повитухи пользуются вознаграждением от больных» .

Интересны и некоторые другие данные о земской городской больнице : «Корпус каменный , двух-этажный, по 6 палат, две палаты заняты помещением для арестованных, одна мужская, другая женская.

Неподалеку деревянный сарай, крытый тесом, разделяется на 6 отделений: в одном помещается ледник в другом запас медикаментов, в остальных склад дров и других вещей.

В середине двора часовня деревянная, крыта железом, рядом неподалеку караулка для караула при больнице арестантов во время их нахождения в больнице».

 

 

У земской больницы . худ. Загорский Н.П.

 

 

 

 

 

Уездным врачам определено «вознаграждение 1500 руб. и каждому назначено 300 руб. на разьезд».

При этом земством врачам была поставлена задача: « преследовать сифилис посредством объезда по более зараженным пунктам , стремясь одновременно соединить врачевание сраждущих с медико-топографическим и гигиеническим исследованием местности...», кроме того им вменялось вести надзор за оспопрививателями, которые располагались в 19 населенных пунктах уезда:

«1.Село Затворное Петр Александров получает от сельского общества 33 руб в год и от земства 25 руб.
2.Село Рудинка Федор Петров Дружинин от сельского общества 30 руб и от управы 25 руб. в год
3.Село Ново-Александрово Карп Александров Рожков от общества 18 руб.и все повинности и от управы(земства) 25 руб.
4.Село Катино Федосий Тихонов Назаров только от земства 25 руб.
5.Село Пупок Кодратий Иванов Кутиков от общества 30 руб. и от земства 25 руб.
6.Село Кикино Порфирий Ефимов Арвачев от общества 20 руб и от земства 25 руб.
7.Село Спасское Арина Ивановна Леонтьева от общества 10 руб. и от земства 25 руб.
8.Село Чернава Василий Никифоров Шпурин от общества 55 руб. со своими подводами 55 руб. и 25 руб от земства.
9. Село Ново-Александрово Семен Антонов Гусев от общества 27 руб.и от управы 25 руб.
10.Село Казинка Яков Матвеев Тарасов только от земства 25 руб.
11.Село Никольское Михаил Леонтьев Новиков от общества 12 руб.и от земства 25 руб.
12.Село Вердерево Николай Федоров Лазарев от общества 18 руб и от земства 25 руб.
13. Село Желтухино Петр Козьмин Сосунов от общества назначено 40 руб.

14.Село Броница Иван Андриянов получает с каждого ребенка 10 к. по приговору общества и 25 руб. от земства.

15.Село Городецкое Трофим Митрофонов Лопухино от общества 35 руб.и от земства 25 руб.
16.Село Вослебово Афанасий Алексеев Ленев от общества 10 рублей и от
земства 25 рублей.
17.Село Вослебово Тимофей Яков Ленев от общества 12 руб от земства
25 руб.
18. Село Везовенка Никита Тимофеев Перкусов от общества 20 руб. и от земства 25 руб.

19.Село Поляны Иван Афанасьев от общества 30 руб. и от земства 25 руб.[37]

В связи с отходом крестьян уезда на заработки , интенсивным движением населения особенно в северных районах уезда, прогонов скота из южных районов, многие болезни заносились из других уездов и губерний. Сифилис , оспа , сибирская язва и другие болезни стали бичем для жизни крестьян. Земские врачи мало чем могли помочь населению . Крестьяне , видя это , искали спасение у знахарей , врачевателей, лекарей и конечно в церкви. Описывая эти факты и события, земский врач практиковавший долгое время в Данковском и Скопинском уездах, видит зло главным образом в непросвещенности населения .

«Так однажды приходит ко мне баба - сифилитичка. Ей назначается мною известное анти сифилитическое , ртутное лечение. После этого баба, приходит в другой раз . - «Ну что как дело?» спрашиваю я ее.- «Да не помогает!»- говорит баба,- «А как же нос-то твой хороший стал. А у бабы той , надо заметить, до этого был преотвратительный, весь в сифилитических язвах, нос.- «Да это-то верно», отвечает баба,- « только это я не твоим лекарством , а от того, что там у нас бабка -лекарь научила меня его, нос-то слюнями мазать.- « Ну так ты мажь его слюнями, а моего-то лекарства не бери !»- говорю я.- «Нет , уж ты дай и своего еще» - отвечает баба» . В Скопинском уезде сифилис в конце 19 века оставался одной из самых распространенных болезней, «страдали иногда целыми семьями, иногда человек 20 и более. В деревне быстро все узнают, сторонятся, воды из колодца не дают, а то еще призовут с двумя десятскими на сход ...». Докторам доверие было небольшое, да и хлопотно, легче было обратится к знахарю или отставному военному фельдшеру или бывшему аптечному служителю. «Нет! Лечат знахари сифилис , обыкновенно тем же чем лечат и врачи. А именно:сулемой, киноварью, третье- декокть из так называемой дорогой травы то есть из сарсапарилли. Но главное лечение сифилиса у знахарей сулемой, практикуется оно в самых широких пределах. Вот тут-то изветная охота сифилитиков к большим дозам лекарств и желание их всегдашнее - выпить чего либо , как можно ,покрепче - играют весьма важную роль».

Перемежающую лихорадку (febris intermittens), а по местному «лихоимка», «трясучка», которую земские врачи лечили хинином из-за своей дороговизны заменили по рецепту бабок-знахарок более простым и дешевым рецептом: «нужно срезать в саду 12-ть почек, от 12-ти разных деревьев, налить 12-тью ложками кипяченной воды, дать им 12-ть дней постоять и пить 12-ть дней сряду по одной ложке. Или вот средство ...нужно испечь 12-ть пышек , пойти в лес и разыскать 12-ть пеньков, положить на каждый пенек по пышке и каждому пеньку отвесить 12-ть поклонов».

Особая вотчина бабок - знахарок это роды . После родов, «например, каждую родильницу бабка парит в жарко истопленной печи шесть дней сряду , утром и вечером. Парят обыкновенно, почему-то одним и тем же веником , а после этого тем же самым веником размывают руки роженец. Глупая эта операция заключается в том , что бабка льет на веник воду, причем веник лежит на руках роженицы, сложенных крестообразно. Вода с веника стекает в таз, в который бабка кладет перед тем одно сырое яйцо...Водой приготовленной таким образом, бабка в последний раз еще всю роженицу обмывает, а яйцо бывшее в тазу, роженица должна испечь и сьесть».

В селения уезда были и такие лекари , которые заговаривали «жабу, другие лом, т.е ломоту, третьи волосень т.е. ноктоеду (panaritium), четвертые кровь, иные сибирку, т.е. сибирскую язву и наконец собачье бешенство.

Заговорить кровь очень легко. Пока-то подумают послать за заговорщиком, пока-то его разыщут, а тем временем догадаются завязать рану какой-то ветошкой ...Придет, наконец, заговорщик начнет читать свой заговор, по всей вероятности, еще очень длинный ...Смотришь кровь и остановится...Поражение крупных артерий бывает сравнительно редко ..,но тут заговорщик уж ничего не в состоянии сделать ».

Такой случай произошел с молодым парнем из села Малое Подовечье «всегда страшный, как говорят, буян, на свой престольный праздник так напился пьян, что вздумал со своими стеклами драться. Просто напросто начал бить кулаком свои окна и при этом поранил себе пульсовую артерию. Призвали заговорщиков, но дело оказалось плохо. Свой заговорщик не помог. Поэтому несчастного больного , буквально истекающего кровью, целых две недели возили по разным другим заговорщикам, кровь все не унималась.., наконец, привезли больного .., на пункт. Нужно положить лигатуру, а вдруг с больным обморок и смерть? Уж это помилуй Бог! … Потому что больных на пункте , кроме того еще 70-80 человек и только скажи одно, что мол доктор зарезал ну и баста...Больной этот потом совершенно выздоровел, хотя все село молило о его смерти, уж он больно буян».

Из всех заговорщиков сибирской язвы особенной славой пользовались четыре брата Бакокины, жившие отдельно в Скопинском и Данковском уездах. «Братья Бакокины , по происхождению своему крестьяне из села Ново-Александрова Скопинского уезда, полуграмотные, но успели цивилизоваться по своему.

Над всяким своим пациентом , все Бакокины проделывают одно и тоже. Сначала они шепчут свой заговор, а после дают больному нашатыря и велят им засыпать сибирку. А дело то заключается в том, что в простом народе все носит название сибирки, будет ли это простой чирей, в особенности если он с черным пятном, нарыв ли небольшой, с темным кровоподтеком корбункул, рожа с темным волдырем. Лишь бы появилось какое либо черное пятно. Сейчас призовут бабку. Но чего же бабки знают: «У тебя сибирка, тебе нужно к Бакокину».

Вот каким образом описывает земский врач последствия такого лечения: «Больную привезли ко мне из села Курбатова после того, как целых три дня возили по разным заговорщикам. У трех заговорщиков перебыла больная. Когда узнал управляющий имением, то велел ее везти в пункт .Ее привезли живую и извозчик помог ей взобраться на печку в кухне приемного покоя. Мы насильно потом стащили с нее. Она умерла. Время было упущено».

Другой заговорщик в деревне Шишкиной лечил , завертывая больное место после заговора листовым табаком, «...больные после того очень страдают...от того, что заговорщик прикладывает не на сибирскую язву , а на чирей».

«Специалистов» по собачьему бешенству в уезде было гораздо меньше и самый знаменитый «помещик Левашов … лечил от бешенства, говорят, травой которую ела в поле его сбесившияся собака. В народе есть поверье такого рода, что бешенная собака сама может найти в поле такую траву, которую с жадностью ест и от той травы выздоравливает».

В противоположность заговорщикам в Скопинском уезде практиковали кровопускатели или рудометы. Это средство от многих недугов от головной боли, хандры, растройства нервов и.т.д. «Некоторые пускают кровь бритвой или ножом из вен рук , а иногда даже ног. Но чаще всего практикуют в виде кровососящих банок, которые ставят больному на спину или вообще на больное место, на ноги, на шею и пр. ».

Кровопусканием в старину лечили доктора и «...операции кровопускания перешли к простым смертным, и его прежде всего стали использовать цирюльники. В нашем городе (Скопине), на вывеске у цирюльника, картина кровопускания из руки с различными деталями и экспресией. Кровь из руки , как нарисовано на вывеске, бьет даже фонтаном.

Некоторые цирюльники занимаются и зубоврачеванием, то есть дерганием зубов».

Кроме «дипломированных» кровопускателей « ...управляющий имением в селе Серговщина (бывший дворовый человек) , который всем своим лошадям, всем своим служителям и посторонним пациентам, во множестве обращавшихся к нему, всем бросал кровь из рук». [38]

«Конечно главными причинами , когда крестьяне пользовались услугами местных «лекарей» было то, что «крестьяне убедясь, что при таких болезнях как корь , коклюш, скарлатина , или горячка медицинская помощь безсильна, перестают обращатьсяя в таких случаях к врачу.

В свою очередь и медицинский персонал, чувствуя свое безсилие бороться с такими заболеваниями при условиях крестьянской жизни и при величине участков, не стремятся разыскать таких больных, когда все наставления об уходе за ними пропадают даром». [39]

Видимо чем сложнее болезнь и где даже врач мужику не помог , то последнее средство это обратится к юродивому или к колдуну. Юродивых в народе особенно любят и почитают и даже Иван Грозный лично нес гроб на похоронах Василия Блаженного. «Интересной юродивой была также в селе Подовечье … Аннушка. Это была девушка лет тридцати .Аннушка вся была буквально голая, то есть без всякого платья и покрывала. От курной копоти тело Аннушки было буквально черное. «Она была черная, как шахтер», как выражаются об этом очевидцы. Аннушка очевидно никогда не мылась. Жила юродивая на дворе в особой избушке, маленькой до невозможности и специально сделанной для нее.В ней она привязана на железную цепь, вроде того как собака привязана....В избушке лежала постоянно, на особых палатях, которые состояли из двух дощечек, даже и в то время, когда курная ее избушка топилась, значит в страшном дыму и копоти. По представлению народа , она была юродивая и тоже время угад, потому что лекарств никаких не давала. Пришедшим к ней Аннушка говорила 2-3 слова и больше ничего, и то если когда, приструнят родные, а то может ничего не скажет».

«Из села Богородицкого мужик не юродивый , а просто угад. Он узнает , что за болезнь у пришедших, угадывал, кто произвел кражу лошади, угадывал жениха невесты. Всем больным он говорил почти одно и тоже. Одному говорит, - в тебе простуда, другому в тебе порча и больше, кажется ничего не знает».[40]

Распространения знахарства способствовало малое число врачебного персонала. Всего к 1880 году в уезде было в Скопине 3 врача и в уезде 4 фельдшера, один врач приходился на 46000 жителей. На всю губернию приходилось 28 врачей, из них 17 проживали в городах.[41]

По врачебным участкам уезд в 1893 году делился следующим образом :

1-й врачебный участок в селе Павельце. Постоянное жительство врача и фельдшера.Приемный покой на 4 кровати. К нему приписаны селения Павелецкой Князевской, Казинской, Чурикской волостей;

Фельдшерский пункт в селе Затворное.

К нему приписаны селения Затворненской, Горловской, Чернавской, Князевской волостей;

2-й врачебный участок в сельце Дроково. Постоянное жительство врача и фельдшера.Приемный покой на 4 кровати. К нему приписаны селения Сергиевской, Маклаковской волостей;

Фельдшерский пункт в деревне Летовой. К нему приписаны селения Яблоневской, Боровской волостей;

Фельдшерский пункт в селе Ильинка. К нему приписаны селения Чуриковской, Казинской волостей;

3-й врачебный участок в селе Масальщине. Постоянное жительство врача и фельдшера. Приемный покой на 4 кровати. К нему приписаны селения Чернавской, Боровской, Измайловской, Курбатовской волостей;

Фельдшерский пункт в селе Поляны. К нему приписаны селения Поляновской, Князевской, Боровской волостей;

4-й врачебный участок. Амбулаторный прием больницы в городе Скопине. К нему приписаны селения Вослебской, Корневской, Князевской, Павелецкой волостей».[42]

Из этого документа видно, что врачебной помощью охвачены далеко не все волости уезда. Такое положение кажется вопиющим, однако если посмотреть на положение с «народным здравием» несколько десятков лет , то оно таковым уже не кажется.

В документах Рязанского губернского земства есть описание скопинской больницы в 1845 году губернским архитектором: «во вновь устроенной больнице оказалось: потолки устроены весьма непрочно и на весьма непрочных и на весьма тонких балках, так что неблагонадежны; полы одиночные, досчатые , не прибиты гвоздями, свободно поднимаются и ни в каком случае не могут защитить от внешнего холодного воздуха. Досчатая крыша, как над больницею, так и над кухнею, устроена не плотно, так что во многих метах просвечивается и в дождливое время протекает течь, стены кухни срублены из осинового леса, неровного, суковатого и с трещинами до сердцевины; притом , в сем же строении устраивается помещение для аптеки, которую отделяет от кухни только досчатой перегородкою.( Журн.Пр.1849г.) В 1842 году штат уездных больниц был следующий: Егорьевской, Михайловской, Пронской, Данковской и Ранненбаумской— 6 кроватей. Зарайской, Скопинской, Касимовской, Сапожковской и Ряжской на 12 кроватей, Спасской на 14 кроватей ( Журн. Пр. 1842 г.) Содержание больного в Обуховской больнице стоило 22 коп., а в уздах Данковском - 29 коп. , Пронском - 47 коп., Ряжском - 49 ? коп., Скопинском 56 1/4 коп. В следствии требования Министерства Внутренних дел объяснить причину столь высокого содержания, - Приказ доносил, «что это происходит от того, что число больных так малозначительно, что никакого хозяйственного распоряжения о заготовлении жизненных припасов сделать не можно, а покупается на дневное продовольствие, начиная с печеного хлеба , все с рынка каждодневно и употребляются нередко в излишестве припасы противу назначения правительством, дабы улучшить пищу одного или двух человек, состоящих только и на лицо в больнице ( Журн.Пр.1842 г.).[43]

В « Отчете о состоянии общественного здравия и обеспеченности больниц гражданского ведомства в Империи за 1856 год» по больнице Скопина значилось в течении года 126 больных из них выздоровело 99, умерло 17, остаток 10. « Содержание смертности» по скопинской больнице 1:9,8, тогда как в губернской этот показатель – 1:16,6».

В семидесятые годы нередко можно было узнать от крестьян или прочитать запись земских проверяющих о том , что в селе Кумине «фельдшерского пункта нет...В 1872 году во время холеры умерло 50 человек и 3 раза из города приезжал доктор; с тех пор и до 21 июля 1875 года он ни разу не был. В волости есть оспопрививатель но о деятельности его ни староста, ни старшина не могли сообщить ..никаких сведений».

В Маклаковской волости : « Нет ни больницы , ни фельдшерского пункта и запаса самых простых домашних лекарств..,за все время трехлетней службы старшины Маклаковской волости, какой-то, не то земский, не то другой доктор был один раз 21 июня сего года, и только заехал в правление поговорил с начальником о том не бывает ли у них тоже больных, на что получив ответ « как не бывает!», совершенно удовлетворенным уехал. Оспопрививателя в волости нет, прежде был, но в 1873 году помер..».

В селе Павельце , относительно других мест уже кажется совсем благополучно с врачебной практикой: « Больницы местной нет. Земский врач посещает 1 раз в неделю, по понедельникам, в волостном правлении, куда собираются к нему больные, которые снабжаются лекарствами, хранящиеся вместе с архивом конозаводского управления, в отдельной комнате волостного правления , не в лучшем порядке: склянки и банки без ярлыков и надписей с достаточном количеством пыли».

В Павловской волости в селе Павловском ( Черные Курганы) больницей пользуются в городе , в волости ее нет. По весне нынешнего года был в волостном правлении один раз доктор Пушкарев, спрашивал , нет ли больных и вообще о здоровье населения. Оспопрививателя от земства нет, но в Спасском живет одна женщина, занимается прививанием оспы. Общество ей платит из мирских денег в год 14 руб.».

Крестьяне села Чернава « должны обращаться в городскую скопинскую больницу, где хотя получают и советы медика и даровое лекарство, но прибегают к ним в весьма редких случаях, за дальностью разстояния; пункта же докторского и фельдшерского нет, равно и волость не посещалась доктором с санитарную целью.

В Богородицком есть вольнопрактикующая акушерка, старуха Акулина Григорьева, учившаяся акушерству еще по распоряжению коннозаводского начальства и доныне пользующаяся большой практикой не только в местном околотке, но между помещиками Данковского, Скопинского и Ряжского уездов».

«Земский врач г.Пушкарев изредка посещает село Измайлово, но по деревням не ездит и пребывает не в определенное время, почему больные являются только местные, которых успевают оповестить.

В Измайловской волости оспопрививателя нет, но приезжает один из села Поляны, которому платят от 15 до 30 коп. с каждого ребенка; в большинстве случаев оспа не прививается».

«Жители Горловской волости, во избежании напрасного путешествия ; в крайней нужде обращаются или к фельдшеру живущему на павелецкой шахте или к врачу в село Молоденьках Епифанского уезда. За несколько времени перед ревизией в волости была какая-то, по фамилии Цветкова, которая говорят лечила сифилис и другие болезни, а главное будто бы искусна была в отношении родительниц и продавала такие лекарства, что бесплодные женщины делаются беременными, а иногда беременность пропадает.Эта женщина уже посажена следователем в острог».

В Чулковской волости «по обществам и селам земский доктор не ездит никогда. С легкими болезнями население обходится или без доктора , или же прибегают к вольнопрактикующему врачу Васильеву, живущему в самом Чулкове, с более трудными болезнями ездят в город. Оспопрививателя в волости нет, бывший- в прошлом наборе сдан в рекруты».[44]

Санитарное состояние крестьянских дворов никак не способствовало улучшению здоровья его обитателей. «В этой же самой избе где живут люди, зимой помещаются телята, домашняя птица и приплод от овец и свиней. Пропитывая пол мочею и извержениями, они делают в избе еще более тяжким воздух, который еще ухудшается нечистоплотностью и самих обитателей ее и разложением органических остатков…Потение, редкое хождение в баню, редкая смена белья, грязь и теснота ведут за собой огромное количество вшей, блох, тараканов, а присутствие лоханей , куда сваливаются все отбросы и помои , и которые редко выносятся, и часть остаются невынесенными по несколько дней,.. освещение коптящими дешевыми жестяными лампами, отправление здесь же естественных потребностей детьми и тяжело больными; все это делает воздух зимних помещений , и особенно в ночное время, удушливым и прелым с резким тяжелым запахом. Благодаря обстановке жилища и массы бытовых и экономических условий...всякая эпидемия в селе вызывает со стороны врача только соболезнование или, в лучшем случае, чисто статистическое отношение, т.е. регистрирование во время раздачи лекарств жертв всесильной … заразы и кой-какое нравственное влияние на окружающих».[45]

В постановлениях Скопинского земского собрания имеются решения , которые в то время хоть в какой - то степени способствовали улучшению положения беднейших слоев крестьянства : « на врачебных пунктах и в городской амбулатории пособия , выдаваемые сифилитикам, детям обоего пола до 15 -летнего возраста включительно и лицам , бедность которых известна дающему совет врачу...во всех без исключения случаях, как советами так и медикаментами, оказывается безплатно, а равно безплатно во всяких рода болезнях эпидемических и в случаях хирургических и акушерских..( Журн.14 окт.1886 г. и 4 окт.1895 г.).

Вот другие примеры, когда «в каждый санитарный участок управа избирает особого попечителя, предворительно войдя в соглашение с такими авторитетными лицами.( Журн. 13 окт.1886 и 4 окт.1895 г.)., управе поручить оказывать помощь на отправку укушенных бешенными животными в Москву для лечения по требованию их, причем помощь эта для недостаточных должна быть безвозвратную, а для людей состоятельных взаимообразной.( Журн.чрезв.Собр. 10 дек.1893 г.)».[46]

«Пусть лучше водка будет да сухая корка, нежели
там блины, да курятина, да жамки, да без водки».

Губернский земский начальник инспектируя Чернавскую волость отметил, что « селения входили в состав коннозаводства и теперь сохранили следы бывшего благосостояния жителей, падающего с каждым годом…уменьшение земельного надела, упразднение бдительности надзора коннозаводства и переход к безконтрольному размножению кабаков — вот причины, служащие бичем крестьянскому быту».[47]

В послереформенной России всеобщее пьянство обратило на себя внимание правительства и в 1865 году была учреждена комиссия для пересмотра правил о торговле крепкими напитками . В итоге комиссия пришла к интересному выводу: «народ пьет не более, как и прежде», то есть больше он пить не стал, хотя ,например, в Тамбовской губернии в 1863 году в сранении с 1862 годом потребление вина увеличелось на 215%, в Рязанской на119%».

В Рязанской губернии число умиравших от пьянства зарегистрировано: в 1854 году - 17 человек, в1855 году - 24 человека, 1856 году - 26 человек, в 1857 году - 28 человек, в 1858 году - 32 человека, в 1859 году - 23 человека, в 1860 году - 29 человек, в 1861 году - 45 человек, в 1862 году - 48 человек, в 1863 году - 98 человек и в 1864 году 117 человек, то есть в последний год умерло столько же, сколько в первые пять».

Новыми правилами предписывалось, что «оптовая продажа питей допускается повсеместно, патенты на питейную продажу выдавать только годовые, с возвышением цены оных..., определить внешнее устройство питейных заведений, не допуская в оных никакой мебели, кроме полов и стойки, допустить ...продажу известного качества холодных закусок».[48]

Краткая характеристика быта в скопинском селе Казинка, из детских воспоминаний архимандрита Спиридона описана в книге «Из виденного и пережитого» : «Это была простая русская деревня, жизнь обитателей, которой состояла из изнурительных сельскохозяйственных работ и редких праздников с неминуемым пьянством и мордобитием. Однако Спиридон с огромной нежностью вспоминает детские годы - свою мать, простую религиозную женщину, которая более всего на свете хотела, чтобы сын вырос достойным человеком и не походил на своего отца, который, судя по всему, не соответствовал идеалу христианской кротости». Какое место в жизни скопинских крестьян отводилось водки, чем она для них была? Средством решить, хотя бы ненадолго, свои проблемы или заведенный когда-то ритуал, неизбежно переходящий в болезнь.
«Что касается до выпивки и вина , то на них, разумеется все падки. Одна свадьба сколько вина съедает! Я сама видела, как на свадьбах подпаивали 9-10 летних девочек и заставляли таким способом их плясать, ко всеобщей потехе. Говорят, подпаивают «для потехи» и мальчиков.. Малые в большинстве случаев начинают пить из удальства. Малые , которые должны поздней осенью ехать в воинское присутствие, называются «годными». С окончания рабочей поры вплоть до своей явки в город малый должен гулять. На эту гульбу родители выдают ему деньги, когда у него уже своих не хватает. Все «годные» одной деревни гуляют гурьбой вместе. Малому «безчестно», если он отстанет от товарищей, и чтобы этого не случилось, он ставит ребром последнюю свою и родительскую копейку. «Гуляют» и в трактире, и на улицах, и, надо сказать, безобразят ужасно. У каждого «годного» должна быть непременно гармошка , на которой он и пилит иногда целую ночь напролет, вплоть до солнечного всхода. «Годные» с такой музыкой, да еще с пьяными песнями всей толпой бродят по селу, выбивают стекла в окнах, позволяют себе все самые неприличные шутки — и это им прощается. «Что это за скандал на улице?» - «Да годные гуляют»...и это слово (годные ) все объясняет и оправдывает». В годовой праздник весь приход бывает поголовно пьян. «В урожайные годы «гуляют» целую неделю, а в неурожайные все-таки ухитряются попьянствовать денька три. Основательно пьют на Масляницу. В эту неделю все ездят к своим в гости, катаются. Весной тонут в оврагах - «в полую воду закупался», попадают под возы, - опрокинется воз на пьяного мужика — тут ему и конец. На Рождество и Пасху пьют значительно меньше. В каждой уж деревне есть непременно потайной шинок, содержимый какой-нибудь вдовой который бойко торгует во время «улицы». Пьют «шкаликами». При умеренной выпиве выпивают по два, - три шкалика сразу. Шкалик — средний величины стаканчик. Мужики, по их словам, пьют иногда, «чтобы горе забыть», «чтобы забота с плеч». Собственно водка уже делается для них нередко потребностью. При сходах постоянно «спивают с кого-нибудь». Мужик считает угощение (в гостях) хорошим только тогда, когда там было достаточно водки. «Пусть лучше водка будет да сухая корка, нежели там блины, да курятина, да жамки, да без водки». Всякий мужик, разумеется, охотнее пьет в гостях или шинке , чем дома. Пьют при первом помоле «новинки» у мельника. Мельник всегда держит у себя водку. За водку ему, разумеется , платят зерном . Общее пьянство бывает еще при работах у землевладельца « за угощение» (работы эти по большей части — либо покос, либо извоз в городе). При таких случаях нередки страшные драки и увечья, или даже убийства друг друга косою. Пьют в городе, когда продадут овес. Нечего уж говорить, что солдатство приучает в пьянству. Иногда, когда в компании пастухов окажется два-три малых побольше (лет 16-17), они подучают младших, воспользовавшись отсутствием их родителей, украсть у них водки - которая затем выпивается сообща. В такой выпивке участвуют 10-12 летние мальчуганы».[49] Возвращение крестьян из отхожего промысла также была поводом для выпивки и пьянства, в селе Лесное Конобеево, Шацкого уезда в 1883 году «по возвращению из отхода и разделение барышей начинается пьянство. Крестьянин собирает своих родных и близких знакомых, покупает ведро водки и угощает, поят даже детей. Напившись, хозяин идет со всеми в трактир пить чай и пиво. Таким образом, пьют до тех пор, пока не пропьют весь заработок, доходящий до 100 р. на каждого». [50]Не нужно думать, что сельская община на практике ощущая какой вред наносит пьянство , оставалась в стороне. В 50-х годах распространяются общества трезвости : « За Рязанью, где образовалось одно из первых обществ в Великороссии ( в уездах: Зарайском, потом Данковском, город Чернь со слободами , Ряжском, Сапожсковском и других)».

«Во многих селах не запрещали пить водку, но требовали, чтоб пили ее дома, а не в кабаке. В других местах не зарекались, чтоб никогда не пить , а только на известное время, например, на год. Сделав запись, говорили в ней: «Все эти положения хранить нам свято и нерушимо в продолжение года, по истечении которого снова собрать сходку и с общего согласия устроить новый порядок, на годовом опыте основанный».[51]

 

 

У кабака зимой. худ. Сверчков Н.Е.

 

 

 

 

В Раненбургском , Михайловском и Скопинском уездах Рязанской губернии официально, 12 мая 1895 года организованы общества трезвости, которые занимались организацией народного образования, досуга и творчества.

С введением в 1914 году сухого закона в селах стало развиваться самогоноварение и распространение суррогатов. Запретительные меры в определенной мере способствовали снижению хулиганства, улучшению семейных отношений. Однако революция 1917 года принесла сплеск пьянства. Традиции общинного уклада , интересы семьи и собственного хозяйства удерживали крестьянство от повального пьянства. Пагубному пристрастию в селе были подвержены в основном лица, утратившие связь с аграрным трудом.

«Грамоте учиться - всегда пригодится.»

В 1868 году члены Пронского Училищного Совета от Министерства Народного Просвещения и от духовенства в деле развития народной школы и задач земства высказались по этому вопросу таким образом, что необходимо « вывести народ из мрака невежества, внушить и доказать ему пользу учения, от которого зависит улучшение и возвышение материального быта, правил и обычаев народа».[52] Что представляло собой народное образование Скопинского уезда в середине 19 века?

В Скопине в 1875 году работали: - классное духовное училище, где учились дети священников для поступления в Рязанскую духовную семинарию, 3-х классное училище и три приходских училища, женская 3-х классная прогимназия, а также было построено 3-х этажный корпус реального училища ( прогимназии) с домовой церковью, квартирами для воспитателей и рекрационым залом.

Почетной попечительницей 3-х классной прогимназии состояла жена руководителя скопинского банка ( коммерции советника Рыкова И.Г.) М.П..Рыкова. Для крестьянского быта, народного образования представляет интерес, что из доли скопинского банка « отчислялся известный процент для призрения детей обоего пола беднейших родителей. На счет этих средств Иваном Гавриловичем Рыковым был открыт детский приют с мужским и женским отделениями, по особо утвержденным правилам оно установлено, как воспитательно - образовательное учреждение, в котором дети презираются до 18 лет. Заведение это находилось в непосредственном распоряжении Рыкова, как главного попечителя .В нем призиралось 50 мальчиков и 47 девочек...и обучаются грамоте в обьеме 2-х классов приходского училища, те которые оканчивали курс ранее 18 лет продолжали учебу приходящими: мальчики в городском училище, девочки в прогимназии. Кроме того в стенах этого заведения в мужском отделении обучали мастерству столярному , токарному, портняжному, сапожному и переплетному. Из презираемых женского отделения: прачечному, белошвейному и портняжному, для чего приглашали лучших мастеров. Предполагалось открыть отделение грудных младенцев и ферму дойных коров с телятами, чтобы уход поручить детям».

Именно такие школы были необходимы уезду, где неграмотны были и волостные старшины и старосты , и судьи, и даже сборщики налогов.

В Сергиевской волости судьи «неграмотны, равно как и сельские старосты, последние совмещают с своей должностью — должности сборщиков .Старшина Григорий Никитин несколько грамотен , состоит уездным гласным».

В Павловской волости «между волостными начальниками грамотен только старшина и двое сборщиков; остальные сборщики, все старосты и все судьи неграмотны».

В Чернавской волости «из всего волостного и сельского управления грамотны только два сборщика и один из волостных судей».

Сельские училища в Скопинском уезде подразделялись на два типа : одни содержались земством, сельские же общества или частные лица заботились при этом о помещении или отопления, или отопления. Также общества или частные лица предоставляли квартиры для учителей.Другие сельские училища содержались исключительно сельскими обществами или частными лицами.

В 1875 году земские училища (школы):

Куминское мужское (52 мальчика); Куминское женское (22девочки). Например, на содержание от земства женское училище получало 250 руб., а помещение от господина Лихачева; Старо-келецкое мужское (44 мальчика); Зезюлинское ( 73 мальчика) , это училище получало от земства 300 руб. на содержание, на пособие учителям 25 руб., кроме того от попечителя господина Ващенко жертвовалось помещение и деньги на учебные пособия учителям до 100 руб.;Чернавское женское ( 25 девочек); Чернавское мужское ( 70 мальчиков); Горловская мужская ( 48 мальчиков); Муравлянское мужское ( 66 мальчиков); Залесско- Чулковское мужское ( 42 мальчика); Покровско- Шишкинское (52 мальчика); Вослебовское мужское ( 35 мальчиков); Высоковское ( 53 мальчика).

Сельские училища от общества и частных лиц:

Хворощавское мужское ( 70 мальчиков), законоучителем в нем священник Иван Чтецов , по прочим предметам- заштатный дьякон Н.М. Добронравов. Училище содержал Добронравов, от общества выделялось 90 руб. Всего же от земства в 1874 году было выделено на пособие 125 руб.; Вердеревское мужское ( 36 мальчиков); Вязовенское мужское ( 24 мальчика); Кремлевское мужское ( 24 мальчика); Гремячское мужское ( 56 мальчиков), содержится священником П.Муратовым без помощи общества; Затворненское мужское ( 55 мальчика); Рудинское мужское ( 68 мальчиков); Озерковское ( 25 мальчиков), содержится священником А.Примогентовым; Богородицкое ( 30 мальчиков и 1 девочка), училище содержится священником А.А. Кудриным; Масальщинское (45 мальчиков и 2 девочки), содержится на средства местного помещика И.И. Мусина -Пушкина.

 

 

 

 

 

 

 

Новая сказка. худ.Богданов- Бельский Н.П. Описание одной из школ уезда:

 

 

«В селе Чернава земская школа для мальчиков и девочек помещается в довольно удобном деревянном здании на кирпичном фундаменте, длиной 23 аршин и 10 аршин ширины, ...в женском отделении три комнаты, приспособленные: одна к классным занятиям, а две другие к квартире учителю. Тут же и кухня со входною комнатою. Мужское отделение составляет одна большая квадратная 10-ти аршиная комната с 12 стульями и 60 скамейками, по 6 парт с каждой стороны: тут же черная доска на треножке, шкаф с учительскими пособиями и несколько стульев. Вообще здание исправное, крепкое, сухое и почти новое, крытое дранью».

В Павелецкой волости школа по своему оборудованию считалась видимо лучшей: « На площади, близ церкви, помещается 2-х классная образцовая школа.Само помещение просторное и сухое: липовый дом с мезонином, крытый железом, 18 аршин длины и 15 ширины; внутреннее размещение состоит внизу из зала, где учатся дети младшего класса, рядом комната учителя, затем кухня и две мастерские столярной и токарной работ; наверху в одной большой комнате помещается учитель старших классов, а рядом в меньшей комнате — другой учитель, учащихся в школе мальчиков местных крестьянских детей. Школа снабжена небольшим количеством учебных пособий; книг, кроме учебников нет; инструментов мало , особенно, как обьяснял попечитетель этой школы Никифор Васильевич Кормилицин, бывший старшина, при той охоте мальчиков к ремеслам, которая берет даже верх над учебной частью. Школа состоит в ведении министерства народного просвещения, содержится за счет казначейства с незначительной помощью общества».

«В Маклаковской волости, в деревне Куминой две школы мужская и женская ; первая занимает деревянный флигель, довольно просторный, совершенно новый, с хорошими и удобными помещениями для учителя. Здание женской школы полуразрушенное, хотя просторное; изба без сеней, крыша , которой как мне обьясняют, снесена бурею».[53]

Необходимо отметить, что , например, «в Ранненбургском в уезде одна школа помещается в церковной сторожке, одна в колокольне, три в наемных зданиях, одна в квартире учителя ...».

По земским отчетам за 1877/78 учебный год , дело народного образования в губернии представляется в следующем виде ...Одна школа приходится на 3556 душ обоего пола .Наименьшее количество причитается в Данковском уезде — 2329; затем следуют: Спасский -2376, Сапожковский — 2733. Наибольшее — в Михайловском уезде — 6040, затем в Скопинском — 5847, в Ряжском — 5120. Учащихся во всех школах губернии было 37990 человек. Сопоставляя число учащихся к общему количеству сельского населения, получим , что учится один из 47. По отдельным уездам: в Спасском — один из 22, в Данковском — из 32, в Сапожковском — из 38; с другой стороны, в Скопинском учится один из 76, в Михайловском и Ряжском — один из 66. Если из общего количества сельского населения выделить лиц школьного возраста ( от 8-13 лет), считая их в 15% получим, что в губернии учится один из 7. В отдельности , в Спасском уезде - один из трех, в Данковском - из 4, в Сапожковском - из 5. С другой стороны, в Скопинском — один из 11, в Михайловском и Ряжском — из 10».[54]

В 1893 году в Скопине было три однокласных училища — в них 327 учащихся. Расход на одного ученика в год 11,2 руб. В уезде было 31 однокласное училище , в них обучалось 2384 ученика, на одно училище тратилось 346 руб. в год. Также в уезде было 25 церковно-приходских училищ и 22 школы грамоты . Расход на одно училище составлял 118,4 руб. в год, тогда как в Пронском уезде - 247,8 руб, Егорьевском уезде- 255,7 руб., Данковском - 128,6 руб., причем расход на учащегося соответственно 2 руб., 4,5 руб., 5.5 руб., 3,3 руб.

На одну школу грамоты в Скопинском уеде тратилось 15,8 руб. в год, Пронском уезде 138,5 руб., Данковском уезде 56,2 руб., Егорьевском уезде 63,8 руб. и соответственно на одного учащегося 0,5 руб., 1,1 руб., 1,5 руб., 4,4 руб.

Процент учащихся в низших правильно-организованых училищах, как они именовались в то время, к числу всех детей ( возраст 7-14 лет), среди мальчиков в Скопинском уезде составлял 28,2 %, тогда как в Спасском уезде 51,4%, Пронском 36,6%.Среди девочек 2,66% , а в Сапожковском, например, 6,1%, Спасском 8,9%, Пронском 7,6%.[55]

Замечательно, что Скопинское земство и гласные от уезда постоянно ставили вопрос о введении всеобщей грамотности. «Предложение о введении обязательного обучения грамоте впервые было внесено в ( губернское) Собрание гласным Рыковым в 1868 году, затем 2 раза вносилось от Скопинского Собрания, первый раз в 1870 по почину того же Рыкова, вторая в 1871 , по почину гласного Кроткова, наконец вопрос об этом обсуждался еще раз в 1872 году по предложению гласного Ремезова».[56]

«Десять дворов есть родных, мы зазываем всех
в гости, у нас отголосили- потом мы к ним...».

«Престольный или храмовый праздник — праздник православной общины, члены которой объединяются вокруг какого-то определенного храма. Территориальный принцип принадлежности к церкви придает таким праздникам отеческий характер, благодаря чему люди, покинувшие родные селения, всегда стремились побывать на родине именно в дни празднования храмового праздника.

В селе Вослебово ..престольный праздник во имя Рождества Пресвятой Богородицы (21 сентября) называют «наш праздник». По объяснению местных жителей, «наш праздник» - это значит, что «кругом работают, а мы празднуем». «Нашим праздником» называют свои престольные дни жители других селений: Секирино, Вердерево, Лопатино, Корневое и др.

Только в престольные дни , а также на Рождество Христово и Крещение женщины наряжались в особо праздничные шали.

Восприятие крестьянами престольного праздниа с точки зрения сокрально-литургической было столь велико, что сельские сходы выносили решения штрафовать крестьян, нарушавших старые традиции работой по праздникам. Например, в деревне Граница Скопинского уезда , около 1899 года сходом был составлен приговор, запрещавший работу в праздники, так как крестьяне считали, что из-за этого «Бог не дает урожая».

Особенность посещения церкви в день престольного праздника - «подавать за здравие» и поминование за упокой усопших предков. … На украшение храмовых икон дарили в церковь вышитые полотенца и салфетки. В селе Казинка, в котором отмечается престольный день10 ноября ( нового стиля) во имя Параскевы Пятницы , праздник называется «Пятница». Бытописатели 19-го столетия оставили сведения о том, что 28 октября, когда отмечается память святой Параскевы, поселяне клали под ее икону разные «плоды» и хранили их до следующего года…собираясь праздновать в одно место, они выносили образ Параскевы Мученицы, обвешанный платками и лентами.

В престольные дни самой нарядной одеждой девушек селе Чернава была «китайка»- ее надевали только к обедне. В «китайке» , сшитой из темно-синей материи невеста шла под венец. В селе Борщевое женщины на годовой праздник еще 1960-е годы надевали кокошники. Как правило , на второй день праздника надевали уже другие платья.

Когда же праздновались престольные дни ( сначала в церкви за праздничной литургией с водосвятием, крестным ходом и красным колокольным звоном), то храм, площадь перед храмом, само село становились центром праздника и всей мироколицы, поскольку сюда стекались родные и знакомые. После литургической части праздник перемещается в семью. И тогда сердцем праздника становится каждый дом».[57]
.

Даже в начале 1920-х годов застолье в день храмового праздника было .Как , например, это происходило в селе Новый Келец.

«Местным престольным праздником в селе является «Георгий Победоносец», празднующийся 16 ноября. Хлопотами и заботами наполняются дни, предшевствующие празднику, зажиточные начинают готовить продукты к празднику – режут скот на мясо, заготовляют муку и.т.п. Беднота же, голодуя перед этим, продает что нибудь из имеющегося и покупает хотя бы немного мяса, белой мучицы и даже вина.

Наступает праздник. Рано-рано засвечиваются огоньки в хатках.Под звуки церковного колокола, зазвучавшего рано по заказу заботливого попа спешат хозяйки готовить обед. Молодежь, одевая свои лучшие костюмы спешит в церковь.Церковь переполнена.Рано кончается обедня и из церкви во все стороны ползут кучки народа.Дома их ждет безотлагательный обед. Пришедшие переодеваются и усаживаются за стол «всяк на свое место».Старший член семьи вооружается «монахом», если удалось выгнать или несколькими бутылками хлебными вина и одной чашкой. Наливает и выпивает сперва сам, а потом подносит всем по очереди ( в зависимости от старшинства). Подносят вина и малышам. Выпивши приступают к еде. Обед состоит из следующих бдюд: 1) квас со студнем, 2) жирные щи, 3) лапша, 4) пшенник и 5) каравайцы. После обеда старшие ложатся отдыхать, а молодежь идет « на улицу», которая выражается в том, что разодетые парни, девушки и «молодые» идут по порядку толпой и под звуки играющих гармошек поют «страдательные».

Иногда забираются в избу и играют в «веревочку». Игра бессмысленна, состоит только в поцелуях. В это время старшие, выспавшись, посылают за гостями «позыватого» или отправляются в гости сами. Угощение состоит в том, что перед рассевшимися за столом гостями «ломают курник» ( в сеяный хлеб запекается курица), мясо курника ломается руками и раскладывается на взрезанном хлебе. После курника стол заставляется сразу всеми угощениями: мясом, ветчиной, курятиной, студнем, каравайцами, белым хлебом, нарезанным кубиками. Почетным гостям пекут по паре яиц. Вино пьют с самого начала угощения то-же из одной чашки. Хозяин , выпивши сам, по просьбе гостей угощает старших членов семьи, а потом, начиная «с переднего угла», угощает по очереди гостей.

Отгостившись в одном доме, сейчас же отправляются в другой, где следует угощение в таком же порядке. Подобное угощение ведется 2 дня, а на третий «гуляют» уже более зажиточные».[58]

Ообенностью празднования храмовых дней было то, что собирались все родственники, разной степени родства. Замужние дочери шли в гости в отчий дом со своими мужьями и со всеми своими детьми.Зятьев встречали с почетом для них « четверть на стол ставили». Обязательно в гости на престольный праздник приходили молодожены. Их вообще звали непременно на каждый праздник.Ценилась семья, имеющая много родственников, порой до «седьмого колена».Согласно русским представлениям «седьмое колено» конечный предел «сродства».

Рождество. В «Вослебово, Секирино и других селениях к Рождеству дома украшали соломенными «люстрами» в форме фонарика. В Вослебово их вешали в «Божьем углу»

, а в Секирино - « к потолку, к матке». т.е к матице, там где висит абажур. На стенах для украшения вешали соломенные куколки. Для поделок бралась только ржаная солома. Это было женское занятие — девочек, девушек, женщин».

«В некоторых селениях был обычай калядования ( по материалам Этнографического бюро кн.Темишева), например в селе Маклаково, молодежь накануне Рождества: один надевал вывороченную шубу и брал в руку палку; через плечо ему вешали кошель или суму для собранных продуктов. Калядовали , нарядившись « колядой в вывороченной шубе, собирали пироги и пышки и в селе Секирино».

«В 1906 году В.Н.Добровольский опубликовал запись художественно воспроизводящую картину прихода ряженной Коляды на посиделки. Это уникальное описание было сделано жителями сел Дубовое и Гремячка.

В избе самопрялки. Поют женщины песни, шутят. Дверь распахивается — входят две фигуры:одна вымарана сажей, увешана коноплями и разными тряпками; проходит в середину избы, держа в руках безмен и ременну плеть; другая фигура останавливается в дверях с огромной дубиной в руках.

Все смотрят на первую.
- Ну-ка , кто чего наделал на Филиппов пост?
- спрашивает Коляда. Все молчат. В руках беззубой старушки появилось три огромных клубка пряжи.
- Ну-ка батюшка, свесь мою пряжку-то.
Коляда цепляет пряжу на безмен.
- Молодец, бабушка: восемь с половиной!
А ты что, старик сидишь, давай свою работу!
- Да парочек тридцать лаптей наплел, родимый мой!
- Говорит старик
- Эй ,ты, молодица! Чего забилась в угол-то?
Обратилась Коляда к молодой женщине.
- Она у нас солдатка: детей нету; ей можно наделать, касатик ты мой, - заметила струха
- Ну, давай, давай! Чего пригорюнилась?
- Строго настаивает Коляда..
- Я всю осень ходила на работу, - пролепетала солдатка.

- Да что ж ты оправдываешся? - грозно закричал Коляда, и ременна плеть обвилась вокруг стана молодой женщины. Женщина взвизгнула и кинулась к двери: но сторож с дубиной сурово оттолкнул ее. Плетью ударил другой и третий раз. Женщина бросается на полати. За нею прячутся туда же и девушки...Но Коляда лезет на полати и там, в тесном уголке, начинает угощать плетью, раза по три, по четыре каждую. В избе поднимается визг и крик ребятишек. Угостив всех плетью и насмешив всех вдоволь Коляда уходит потешить народ в другой избе».

На святки в обычае, с давних времен велось между молодыми парнями сел и деревень кулачные бои. Вот как описывал в 1926 году Пронский краевед А.П. Попов-Копцов кулачный бой жителей Пронска во время святочных гуляний: «Участники боя и зрители сходились на реке Проне у Набережной улице. Из каждой партии – обе численнлстью по 500 человек – выходили по одному мальчику и начинали подзадаривать противные стороны. Потом вступали в драку.К ним присоединялись и все участники боя.

Дрались до тех пор. Пока одна из сторон не обратится в бегство. Если ни одна из сторон долго не сдавались, устраивали передышку, отправляясь в трактир, расположенный поблизости. Все вместе пили чай и вино. Потом опять делились на партии и продолжали бится».

И еще одно редкое для Рязанской Губернии свидетельствовал о святочных развлечениях приводит корреспондент Этнографического бюро князя В.Н. Темишева из села Маклакова о том, что здесь на святки запасные солдаты подбирали несколько человек для разыгравания по домам народной трагикомедии « Царь Максимилиан и шайка разбойников», эта трагикомедия была очень популярна в крестьянской, солдатской и рабочей среде».[59,60]

На Крещение особое значение имел крестный ход к реке с прорубанием «иордани»

(«ордани») и освещение в ней. « Прихожане и священнослужители от каждой церкви г.Скопина направлялись на реку одним крестным ходом на Верду по дороге на деревню Новиково: « Около второго моста и даже у первого была прорубь. Здесь выстраивался Зарайский полк. Стояли с винтовками. Когда мимо проходил крестный ход, то пускали голубей».

На Масляницу « до четверга все были заняты своими делами: женщины пряли, мужчины плели лапти, заготовляли лыко. В четверг работали до обеда..».

Праздник гостевания на Масляницу , как правило, длился пятницу, субботу и воскресенье. В селе Секирино особенно устойчивой была традиция девичьих гостеваний.

«Каждая подруга должна свой корогод собрать и у каждой погостить. И так до воскресенья». Распространены были в Скопинском уезде в этот праздник «передевания мужчин в женщин и женщин в мужчин».

Как происходило сожжение Масляницы. « В Вослебове чучело, скорее напоминающее огородное чучело, наряжают в пятницу: «Гулянка была в субботу, а чучело наряжали в пятницу под субботу». Для этого на палку навешивали холщевые «лохмотья»(старую одежду, тряпки), прибивали к дереву и поджигали. «Все было холщевое. Поэтому зажигали и очень быстро сгорало, дерево не успевало тронуть огнем». Проходила зима и наступала весна с ее заботами и праздниками. Готовились к Пасхе.

«На площади перед храмом в пасхальные дни всегда многолюдно. Здесь может быть небольшой торжок, а главное- на колокольне один за другим поднимаются любители колокольного звона. На Пасху могли «перезвонить» только мужчины, бабам нельзя было», а «ребята бывало перезвонют, перезвонют». В то же время , в Скопинском уезде , в местных пасхальных обычаях, происходило так например, в селе Маклаково « на колокольне собирается звонить молодежь обоего пола. Молодежь на Пасхальной неделе гуляла по улице, играли в бабки, а главное катали крашенные яйца. Катали все желающие. Любимым способом игры с красными яйцами было вышибание их тряпичным мячом: «Рядышком насажали яйца, красные клали и в какое попадешь такое берешь».

Из рукописи 1900-х годов неизвестного автора можно узнать, например, о том что все жители г.Скопина на Пасхальной неделе ходили на «горки», недалеко от города: молодые играют, пожилые смотрят».

Конечно на Пасху ходили в гости. В селе Чернава хождение по гостям или «гащение» у родственников называлось «рядками»: « Десять дворов есть родных, мы зазываем всех в гости, у нас отголосили – потом мы к ним, так всю святую ходили по рядам». «Рядок» был после Пасхи в Вослебово и окрестных селах. Как только церковный причт обойдет с иконами всех домохозяев, сразу же начинали собирать «родню по гостям». «Рядки» бывали каждый день со среды и до Красной горки».

Красную горку считали временем молодежных гуляний. На обсохшем бугорке парни и девушки играли в разные игры, катали крашенные яйца, девушки водили хороводы. Об этом пишет корреспондент Этнографического бюро кн. Темишева: « С воскресенья на «красную горку» девушки выходят в первый раз для песен и кругов, и с этого дня вплоть до зимы бывает по всем праздникам и даже иногда по будням на деревне «улица».

В Вослебово : «Красная горка – девичий праздник, девушки ходят по улице, играют, поют, яйца подают». В Секирино : « На Красную горку круги заводили на бугре.., круги заводили на каждом порядке, нас учили круги водить какие постарее бабенки-то и какие песни петь и как подлаживать. После Красной горки всю весну играли в круги. Хватаемся друг за друга и кругом ходим, играем».

В середине времени от Пасхи до Троицы , всегда в среду, на четвертой неделе от Пасхи наступал праздник Преполовенье. В Скопинском уезде «повсеместный обычай этого дня – крестный ход к водному источнику: ручью, роднику, колодцу, реке, озеру. В некоторых местах на Преполовенье бывает ежегодная ярмарка. Такая ярмарка устраивалась недалеко от села Маклакова ( в пяти верстах) в поле, « у ключевого источника». Ярмарку в округе так и называли « у колодца». Сюда приводилось на продажу множество скота из соседних уездов.Среди крестьян колодец «признавали» святым и ежегодно у него на Преполовенье служили молебен с водосвятием. « В общей массе купающихся ( все купаются вместе) увидишь и стариков, и старух, молодых, мужчин и женщин, парней и девушек, детей. Крестьяне верили, что от купания у колодца в святом источнике проходят многие болезни, да и так искупаться хорошо».

« На сороковой день после Пасхи праздновалось Вознесение Господне. В земледельческом быту русского крестьянина этот день стал своеобразным ритуальным сроком в обычае, которого переплелись элементы аграрной обрядности и погребально-поминального культа – проводы Христа на небо, как поминки на сороковой день после кончины. Такую двойную ритуально-магическую функцию – аграрную и поминальную – выполняет главное обрядовое печенье Вознесеньева дня – лесенки.

В каждой семье были свои варианты обряда. В окрестностях Скопина ( Вослебово, Чернаве ) пекли тонкие блины – каравайцы. В Секирено пекли «голубя» и «лестницы», которые бросали в рожь».

 

 

 

 

Крестный ход. худ. Прянишников И.М.

Троица. «В Скопине уже с понедельника Семицкой недели начинали особенный хоровод, называвшийся «Змейкой»: вечером девицы и женщины держались за конец платья, ходили «змейкой» и пели песни с припевкой: «Лелий,Лелий,Лелий зелены! Ладо мое!». Хороводы «Змейка» водили каждый день до Всехсвятского заговенья.

В 1920 – х годах в Вослебово на Троицу девушки нарядные, в сарафанах, позументах, завивали венки, пускали их по воде; Подружки целовались через венок, водили хороводы.
В боле позднее время « вся молодежь этого села после Троицкой обедни собиралось на «Евтюшкином поле». Плели венки из листьев клена и липы и все надевали их на голову.Здесь праздновали Троицу, трапезничали, водили хоровод: « Выбирал парень девушку и, хочет, не хочет, идет с ним в круг. До войны-то такая весельясть была».

В Чернаве девушки завивали венки в лугах и «кумились»: ели сообща каравайцы, менялись яйцами».

В хлопотах и заботах наступал Петров день. «К сенокосу заготавливали не только более вкусную и сытную еду, но заботились о красоте и чистоте своей одежды.Было принято к Петрову дню «поджинать рожь» , то есть нажать ровно столько, чтобы обмолотить и испечь пышки из муки нового помола к празднику. Так делали в Петров день в Вослебово , Секирино и окрестных селах».[59]

В старые времена косьба была чисто мужским занятием. Когда косили, соревновались в мастерстве владения косой, смотрели как ровно ложатся валы скошенной травы, каким будет укос. Хорошая коса ценилась в хозяйстве. У хорошего хозяина в его мастерской всегда были косы на выбор , для любого косца в зависимости от роста. Ценилось деревенское мастерство « отбивания» косы, т.е. основная операция перед ее наточке.

Женщины на покосе «разбивали» валы скошенной травы для высушки, а после скребали сено граблями снова в валы и копны, если дождливая погода и снова раскидывали для просушки , ворошили и так с утра до вечера .

Праздники сменяли будни , день за днем длилась крестьянская жизнь.

Вплоть до Второй мировой войны в быту скопинского крестьянства сохранялись атрибуты традиционного образа жизни (женский праздничный костюм и прическа, старые меры веса и измерения, празднование церковных праздников, ярмарочные развлечения: карусели, карточные гадания; «кулачки»). В крестьянской среде воспроизводились элементы патриархального образа жизни, бытового и хозяйственного уклада.

«Лошадь любит овес, а судья принос.» Трудно проследить ту необходимость когда крестьянин обращался в волостной суд. Иногда в суде рассматривались совершенно мелочные с точки зрения обыденной жизни вопросы и напротив значительные дела до волостного суда не доходили. Их могли «рассмотреть» на сельском сходе и рассудить по справедливости, при этом последнее слово за авторитетным старостой или другими членами крестьянской общины, которые своим жизненным опытом служили как бы мерилом этой самой справедливоси.
В целом волостные суды Скопинского уезда имели некоторые особенные черты, которые были подмечены и отражены в литературе прошлого века, так например, «обычая представлять вора на официальный суд с привешанным к нему поличным не существует.

Иное значение имеет употребление нередко выражения представить вора на суд с поличным, означающее просто представить суду вещественных доказательств кражи.»[60] Как было отмечено в земском отчете по Cкопинскому уезду в 1875 году, «волостной суд , сельские и волостные сходы преимущественно открываются по праздникам, а если в будничные дни, то только вследствии накопления дел или в случаях особых дел, нетерпящих отлогательств, как например, по предложению исправника или непременного члена….волостные суды большей частью стоят в зависимости от старшин и другого начальства, что самостоятельность в судьях проявляется в весьма редких случаях, да если она иногда и проявляется , то только на бумаге , потому что все решения приводятся в исполнение не особым органом суда, а теми же старостами и старшинами, которые имеют возможность не только не вполне привести в исполнение решение суда, несогласие с их взглядом , и вовсе его не исполнять, особенно если старшина пользуется нравственным кредитом у начальства. …почти половина (решений ) совсем не приводится в исполнение».

Подобное обстоятельство и в книге Павелецкого волостного суда, где истец «крестьянин села Павелец Семен Михайлов по делу о выделе ему части из движимого имущества отца , выслушал решение суда еще 21-го июня 1874 года и тем должен был удовлетворится до сего времени; старшина Крючков не сочувствует этому решению и оно остается решением. Михайлов обращается с жалобой к членам присутствия и даже получает следующую записку: « поручаю павелецкому волостному правлению к 1-му июля исполнить решение волостного суда о выделе части Семену Михайлову…», а решение все остается до сего времени только решением».

Еще один интересный пример из судебной практики Павелецкой волости : «по делу о взыскании конюхом Харитоном Ивановым денег за проданную конюховскую квитанцию, по которому суд постановил: взыскать с братьев 100 руб. в пользу Харитона Иванова ( Иванов , зная , что квитанция эта продана за 800 руб., просил уже особо уездное присутствие по крестьянским делам об уплате ему этой суммы, так как квитанция передана была его родным за его смертию, но он состоит сам в живых). Словом , из 28 приговоров волостного суда, состоявшихся за последнее время приведены только три приговора» .

В Павловской волости «всего с 1 января состоялось 71 решение, но как видно из отметок и 5-й части этих решений не приводится в исполнение,…впрочем, было бы пожалуй не в ущерб правосудию многие решения совсем не приводить в исполнение:

«крестьянин Трофим Никифоров за кражу топора у крестьянина Афанасия Петрова суд приговорил к штрафу в 1 руб. серебром. Или например, решение 23 марта, крестьянин Николай Тихонов Шубин за оклеветание жены ряжского мещанина Александра Василия Климова Дарьи Львовой, будто она состоит в близких отношениях с волостным писарем, приговорен к штрафу в пользу Климова годовым окладом казенных податей и 20 ударам розог».[61]

К этому решению необходимо пояснить какую роль играл во всяком суде писарь, во всяком случае в Скопинском уезде: «при совещании судей писарь, в большинстве случаев, играл немаловажную роль. Когда писарем состоит один из судей, он же в совещательной комнате редактирует и пишет резолюции. Когда писарем служит лицо, не принадлежащее к составу суда, то здесь нередко его приглашают судьи в совещательную комнату во время совещания и советуются с ним, как по закону правильнее решить дело. Бывает впрочем и так , что судьи в совещательной комнате лишь уговариваются между собой о существе решения, а когда объявлять , то шепчут писарю на ухо или передают на клочке бумаги решение, а писарь уже потом записывает его с мотивировкой и судьи подписывают окончательно составленное писарем решение».[62]

Предметом разбирательства в волостном суде Маклаковской волости «как видно из книги приговоров» был большей частью дела о личных оскорблениях и о самовольном уходе с работ от нанимателя. Кроме того, имеется особо замечательное решение суда от 7 апреля 1874 года : «мы нижепоименованные и прочая, бывше собраны по распоряжению старосты и проч., имели суждение о том, что священник наш самопроизвольно облагает нас побором, для нас очень отяготительным, в следствии чего поговоря между собой, единогласно приговорили: платить священнику за отправление им различных треб, а именно: за молебен о пасхе с каждого домохозяина по 20 коп., 1 хлеб и 3 пирога; престольный праздник, т.е. николин день весенний и зимний по 15 коп. и 3 пирога; крещение 10 коп. и 1 пирог; за бракосочитание 4 рубля; за погребение взрослого 75 коп., детей 25 коп.и проч., а если заплатит кто более определенного, с того в мирской сбор, брать штраф 5руб».

В Сергиевской волости, о волостном суде земским ревизором сделана такая запись:

« таковые в 1870 и 1871 г.г. в волости совсем не собирались и не судили. Приговоры большей частью дела о семейных ссорах, бранях, но проследить разбирательство недоступно… потому что свидетельские показания не записываются».

Аналогичные дела и в волостном суде Знаменской волости, причем интересно одно из решений суда, когда виновного казалось бы правильнее было заставить возвратить часть денег или отработать , но здесь крестьянская логика основана на чем-то другом, «…разбирается дело о самовольном уходе от помещика села Полотебного А.П. Якимова, работника Афанасия Леонтьева, не дожившего 25 дней, в чем последний был признан виновным и суд наложил для примера прочим на первый раз наказать Леонтьева 15 ударами розог».

Также обстояли дела и в Измайловском волостном суде, где « суд собирался не более одного раза в две недели по распоряжению старшины Хохлова – неграмотного. Персонал состоит из 6 судей и одного запасного всех неграмотных, между старостами и сборщиками грамотны только двое». Ну а по содержанию самих решений волостного суда и приговоров земский проверяющий делает следующее заключение: «прочитывая их, невольно становишься в тупик, каких законов мышления или какой теории обычаев держался суд при своих выводах и решениях. Например, стороны между собой кончают миром, и суд на обе налагает штраф в пользу волости 50 коп. и 1 руб., хотя ни та , ни другая ни в чем не обвинялась». [63]

 

 

Волостной суд. худ. Зощенко М.И.

 

 

 

 

 

 

Такие решения были скорее правилом чем исключением, исследователь народного правового быта князь В.Темишев утверждал, что крестьяне законов не знают. Поэтому «по решению общины и волостного суда крестьян строго наказывают …за леность и бесхозяйственность. Нарушение установленного поведения и норм общежития считалось в крестьянском правовом быту гораздо большим преступлением, чем несоблюдение официальных законных норм. Любое деяние, в том числе убийство, совершенное по приказу всего «мира» , в глазах крестьян не было преступным и греховным, а считалось вполне правомерным»[64].

По рассказу моей бабушки в 1880-х годах в селе Казинка муж по неосторожности убил свою жену. По закону староста должен был известить об этом старшину, а тот исправника. На сходе общество решило по другому, отец убитой высказав суждение о том , что осудят теперь и отца и дети останутся сиротами, по выражению бабушки «простил» зятя. Позже заинтересовавшись этим эпизодом я нашел в метрической книге запись об этом событии, в ней значилось о причине смерти жены этого крестьянина уже от « от утопления».

«Крестьяне свидетельствовали, что поджоги имущества богача (гумна, льна, риги ,строения) не считалось преступным действом, лишь бы огонь не задел бедного. Состоятельного крестьянина, в отличии от бедного, наказывали даже за мелкую кражу» [65].

Житель села Казинка ,мой дальний родственник, 1910 года рождения, вспоминая как будучи 14- летним мальчиком со своим дядей воровал во дворе богатого крестьянина овцу и рассказывая свои переживания упомянул и барабанный стук сердца, когда хозяин избы вдруг вышел в это время по надобности во двор , и свои сомнения: « а вдруг на утро пошли бы по следу и нашли», но ни разу не усомнился в незаконности: « они богатые, а нам есть нечего».

Нередко с целью наказания виновного чинили самосуд сами крестьяне на месте. « Вот пример взыскания убытка самовольным порядком: при задержании скота за потраву при покосах мирских лугов самосуд выражается в том, что с виновных тут же берут деньги , а если их нет, то вещи , которые закладываются, а деньги пропиваются.»[34] Такие решения могли приниматься неофициальными судами, которые упоминались в Скопинском уезде, это «семейные суды, суды стариков и соседей, третейский суд сельского старосты и сельского схода.»[66]

Старшины и сельские старосты, возглавлявшие очень часто волостные суды, судя по документам нередко cами часто нарушали закон. Как водится где есть денежные сборы там нарушения и злоупотребления : В Павловской волости «недочет 304 руб. 54 ? коп. старшина Андрей Алексеев объяснил – эта растрата Ивана Минаева, бывшим старшиной еще в 1873 году», хотя после Ивана Минаева сменилось уже на этой должности двое, но никто отчета похоже не требовал. Крестьяне села Мшанка Павелецкой волости жаловались на «недопущение их старшины к учету своего сельского начальства, которое, имея под рукою целую партию бобылей и мироедов, готовых всегда поставить какие угодно приговоры за ведро водки, пользуется кроме жалованья , участком лучшей общинной земли …заявлено, что во время прошлого рекрутского набора было особо собрано с души по 15 копеек, всего 488 руб. 40 коп; для выдачи новобранцам награды и на другие расходы; но новобранцы наградой не удовлетворены…». Кроме того, не приходуются «деньги получаемые за аренду земли, занятой постройками каменноугольных копей, денег за добываемой в шахтах уголь – ? копейки с пуда, за аренду каменных копей жернового камня г. Рыковым, за содержание питейных заведений и проч.- проверяющий должен был удовлетворится единственным ответом, что деньги эти собираютя самим обществом и им же расходуются без составления особых приговоров и раскладки». Помимо этого, в Павелецкой волости «волостное начальство выбрало весь хлеб (из хлебных общественных магазинов) и пропило его».

По сбору вообще незаконных платежей можно привести сбор «подушной подати, которую волостное правление продолжает обкладывать безсрочно – отпускных нижних чинов.

Волостное правление не дало… отчета о причинах несложения этого сбора даже и тогда, когда … было найдено по входящей книге предписание исправника Кожевникова, разъясняющее вполне это недоразумение, старшина отговаривался тем, что так делалось прежде». [67]

Безнаказанность старшин в Скопинском уезде продиктовано тем, что волостное начальство всегда может во главе общества поставить нужного человека и подтверждается таким наблюдением очевидцев в уезде: «самый порядок выборов законом не установлен и на практике также не может считаться твердо укрепившимся. Порядок избрания происходит посредством простого открытого голосования. «Обыкновенно кричат 5-10 человек, а остальные молчат, выражают согласие». [68]

Старшина, тем более в волостях, где состояли государственные крестьяне, был «главным вершителем судеб в крестьянском обществе. Старшина получает 600 р. жалованья – и, не надо забывать, что при таких условиях сплошь и рядом является арендатором земли или землевладельцем гораздо более крупным, чем любой крестьянин. И он держит в руках мирскую сходку, - беря взятки и, в свою очередь , подкупая продажный элемент в крестьянском мире, для решения разных вопросов как ему это сподручно».[69] В селах старосты получая соразмерно меньше жалованье. Например, в деревне Казначеевой «жалованье сельскому начальству, т.е. старосте, сотскому и сторожу церкви, 39 руб.62 коп.и сельскому писарю, нанятому для записи поступлений в подворные книжки и платежную книгу старосты, так как в обществе грамотных нет — 8 руб.40 коп».[70] Однако они не отбывали повинности и были освобождены от налогов. Сельское и волостное начальство, купцы, священники это выходцы из крестьян, он знали жизнь крестьянина, но решая свои частные, узкие вопросы улучшения личного благосостояния прибегали к насилию. Новые круги насилия повторялись на более высоких уровнях общества помещик, капиталист, банкир, царь. Партии или одиночки террористы по разному искали пути освобождения крестьянства. Однако великий русский писатель Л.Н.Толстой , как мне кажется наиболее правильно подметил суть насилия и возможность освобождения крестьянства и выхода из замкнутого круга. Миропонимание Л.Н.Толстого можно понять из его письма Отвечая на соображение о том, что для установления хорошего общественного устройства должно употреблять насилие, он пишет: «Как только дело решается насилием, насилие не может прекратиться. Насилуемые озлобляются против насилующих и, как только имеют к тому возможность, употребляют все силы на борьбу с теми, кто насиловал их. Происходит это потому, что при решении дела насилием победа всегда остаётся не за лучшими людьми, а за более эгоистическими, бессовестными и жестокими. ... такие люди не имеют никаких оснований для того, чтобы отказаться в пользу народа от тех выгод, которые они приобрели и которыми пользуются». Так что выходит: если общество поддерживается насилием, то, каково бы ни было его устройство, оно всегда будет антинародным. В чём же состоит это насилие, которое порабощает народ, и кто проводит его? «... насилие, совершаемое над миллионами рабочего народа, совершается не непосредственно кучкой властвующих, а самим народом, который какими-то сложными, хитрыми и искусными мерами приводится в то странное положение, при котором чувствует себя вынужденным совершать насилие над самим собой. И поэтому казалось бы естественно людям, желающим избавления народа от его порабощения, исследовать прежде всего причины этого самоугнетения и постараться устранить их. Для улучшения положения рабочего народа нужно одно – не рассуждение о будущем устройстве, а только освобождение самого себя от насилия, которое он по воле властвующих производит сам над собой. Так что избавление рабочего народа от его угнетения может быть достигнуто никак не проектами наилучшего устройства и ещё меньше попытками введения этого устройства насилием, а только одним, тем самым, что отрицается радетелями народа: утверждением и распространением среди людей такого религиозного сознания, при котором человек признал бы невозможность всякого нарушения единения и уважения к ближнему и потому нравственную невозможность совершения над ближним какого бы то ни было насилия». [71]

Примечание:

[1]Архив МГУ. - Ф. 42. Оп. 6. Ед. хр. 120. Путевые записки… Тетрадь № 4. Л.17-19. Тетрадь № 2;
[2] Жизнь "Ивана" / Семенова-Тян-Шанская Ольга Петровна. - Рязань: Изд-во Ряз. гос. пед. ун-та им. С. А. Есенина, 1995. Cтр. 1,2;
[3] Доклады членов Рязанской губернской земской управы о ревизии уездов Спасского, Сапожковского, Скопинского и Ряжского;, 1875 г.. - Б. м.: б. и., 1877 / Рязанская губ. земская управа.. - М., 1877? Стр.438,450,454,455,467,479, 49;
[4] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр. 2,78-92;
[5] Доклады членов Рязанской губернской земской управы…Указ.соч.,стр.437, 475,480,501, 508;
[6]К вопросу об «оскудении» Рязанской губернии, Рязань 1926 г. Стр 7,8;
[7] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.440,457,480,493;
[8] К вопросу об «оскудении» Рязанской губернии, Рязань 1926 г. Стр.10;
[9] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.437,463,480,510,520,535;
[10]Экономический обзор Рязанской губернии . вып.№1,1909 год , стр.31,34, 56-58;
[11] К вопросу об «оскудении» Рязанской губернии, Рязань 1926 г. Стр.13,14;
[12] Материалы для истории Рязанского губернского земства / Повалишин Александр Дмитриевич. - Рязань, 1904. Cтр.199,200;
[13]Экономический обзор Рязанской губернии . вып.№1,1909 год , стр.19,59;
[14] К вопросу об «оскудении» Рязанской губернии, Рязань 1926 г. Стр.16,20;
[15] Скопинский уезд в прошлом. (До 40-х г. 19 века) / Ильинский В. Н.. - Скопин: б. и., 1928;
[16] К вопросу об «оскудении» Рязанской губернии, Рязань 1926 г. Стр.18;
[17] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.420,422,463, 464, 490, 509;

[18]Об участии Рязанского губернского земства во 2-й Всероссийской кустарной выставке в Санкт-Петербурге в 1913 году.Рязань 1913 г. Стр.1,9, 14 -18;

[19] Мелкая промышленность России. Сельские ремесленно-кустарные промыслы до войны / Рыбников Александр Александрович. - М.: Новая деревня, 1923, стр. 70,71;
[20] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр. 535;
[21] Скопинский уезд в прошлом. (До 40-х г. 19 века) / Ильинский В. Н.. - Скопин: б. и., 1928; стр.29;
[22] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.484;
[23] Скопинский уезд в прошлом. (До 40-х г. 19 века) / Ильинский В. Н.. - Скопин: б. и., 1928; стр.33, 40-43,46;
[24] Руководство для сельских старост / Беэр В. А.. - СПб.: Столичный центр. кн. склад для иногородних, 1899.,стр.33;
[25] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.25,26,50,51,75-78;
[26] Современное положение русской деревни / Мартынов Сергей Васильевич. - Саратов: Тип. губ. земства, 1903., стр.22-25;
[27] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.27,28,43;
[28] Рязанский мясяцеслов. Круглый год праздников, обрядов, обычаев и поверий рязанских крестьян / Тульцева Людмила Александровна. - Б.м.:стр.43;
[29] Скопинский уезд в прошлом. (До 40-х г. 19 века) / Ильинский В. Н.. - Скопин: б. и., 1928; стр.79,80;
[30] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.51,52;
[31] Рязанский мясяцеслов. Круглый год праздников, обрядов, обычаев и поверий рязанских крестьян / Тульцева Людмила Александровна. - Б.м.:стр.43;
[32] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.71;
[33] ЭАОИРК, кн.II,№ 49, Тульцева Л. А. Указ. соч.Стр.21;
[34] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.61;
[35] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.447;
[36] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.62-71;
[37] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.410-412, 414-417;
[38] Рудинский Николай, земский врач. Знахарство в Скопинском и Данковском уездах Рязанской области // Живая старина. 1896. Вып. 2. Стр.169,171,173,178,180-182,184;
[39] Современное положение русской деревни / Мартынов Сергей Васильевич. - Саратов: Тип. губ. земства, 1903., стр.29-30;
[40] Рудинский Николай, указ.соч., стр.187,189,191,192, 192,194,195;
[41] Материалы для истории Рязанского губернского земства / Повалишин Александр Дмитриевич. - Рязань, 1904.Стр.191,195;
[42] Сборник действующих общих постановлений скопинского собрания (1865-1895 г.) / Иванов А. М.. - Скопин: Земство, 1895.,стр.53;
[43] Материалы для истории Рязанского губернского земства / Повалишин Александр Дмитриевич. - Рязань, 1904.Стр.321;
[44] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.435,450,465,474, 483, 494, 501,512;
[45] Современное положение русской деревни / Мартынов Сергей Васильевич. - Саратов: Тип. губ. земства, 1903., стр.10,33;
[46] Материалы для истории Рязанского губернского земства / Повалишин Александр Дмитриевич. - Рязань, 1904.Стр.28,33;
[47] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.484;
[48] История кабаков в России.Прыжов И.-Санкт- Петербург., 2009 г,стр.254,257,258;
[49] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.48-50;
[50]Тамбовские губернские ведомости.1883.№18
[51] История кабаков в России.Прыжов И.-Санкт- Петербург., 2009 г,стр.235,237;
[52] Рязанское земство в его прошлом и настоящем / Повалишин Александр Дмитриевич. - Рязань: б. и., 1889,Стр.147,148;
[53] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.423 – 430, 435, 465, 473, 482, 484;
[54] Рязанское земство в его прошлом и настоящем / Повалишин Александр Дмитриевич. - Рязань: б. и., 1889.стр.157,161;
[55] Начальное народное образование в России. Под ред. Г.Фальборка , т. 3 , 1905г. стр.8,9,32,59,89,103,124,125;
[56] Материалы для истории Рязанского губернского земства / Повалишин Александр Дмитриевич. - Рязань, 1904.Стр.107;
[57] Тульцева Л. А. Указ. соч.Стр.13,14,17,28;
[58] Скопинский уезд в прошлом. (До 40-х г. 19 века) / Ильинский В. Н.. - Скопин: б. и., 1928; стр.77,78;
[59] Тульцева Л. А. Указ. соч.Стр.21,36,37,64,83,84,92,117, 119,120,123,124,131,134,135,171,172, 200 ;
[60] Правосудие в русском крестьянском быту / Тенишев В. В. - Брянск: б. и., 1907, стр. 161;
[61] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.433,474;
[62] Правосудие в русском крестьянском быту / Тенишев В. В. - Брянск: б. и., 1907, стр. 76;
[63] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.447,465,527,493;
[64]РГИА, ф.506,оп.1,2.д.1641, л.2,11;
[65]АРГМЭ , ф.7, оп.1, д.1128,л. 12, д.1475,лд.11об.;
[66] Правосудие в русском крестьянском быту / Тенишев В. В. - Брянск: б. и., 1907, стр. 63;
[67] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.430,441,442,459;
[68] Правосудие в русском крестьянском быту / Тенишев В. В. - Брянск: б. и., 1907, стр. 74;
[69] Семенова-Тян-Шанская О. П.Указ. соч.Стр.97;

[70] Доклады членов Рязанской губернской земской управы… Указ.соч., Стр.501;[71] Л.Н.Толстой. ПСС? под ред. П. И. Бирюкова. – М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1913. – Т. 24, с. 12-14.